А.Лудов

НАЙДЕННАЯ АТЛАНТИДА.
(Книга первая)


ПРЕДИСЛОВИЕ.

«Настоящее и будущее таит для человечества множество вопросов, а подчас и страшных угроз. Откровенный материализм не только опаляет людям крылья, но и губит их души. Так обратимся к нашей далёкой истории. Поверьте – она хранит не только множество тайн, но и множество ответов на вопросы, разрешение которых для человечества есть вопрос его жизни… Нельзя до конца понять культуру ни России, ни иной страны, не имея представления о древнейших периодах зарождения и развития цивилизаций. Целостность картины требует глубочайшего рассмотрения самих основ предыстории народов и огромного числа явлений, влиявших на народы и страны в течении тысячелетий» (Гудзь-Марков А.В. Индоевропейцы Евразии и славяне.).
Волей, или неволей, но любой человек, обративший свой взгляд в прошлое непременно упрётся в вопрос о времени возникновения человеческой цивилизации и её историческом предназначении. И вот тут-то перед ним откроется кромешная тьма, переполненная самыми невероятными, порой ослепительно яркими, теориями и гипотезами, иногда дополняющими, но чаще категорически отрицающими друг друга.
Но жизнь не стоит на месте. И свет человеческого Разума, с неистовым упорством, вырывает из тьмы забвения различные мозаичные фрагменты далёкого прошлого. И не только вырывает, но и пытается сложить из них целостную картину начала времён. Однако количество открытий, находок и гипотез, несмотря на их огромное число, никак не перерастают в ощутимые качественные изменения наших представлений, не только о предназначении, но и о месте и времени возникновения нашей цивилизации. Тем не менее, на сегодняшний день, мы уже располагаем множеством достаточно аргументированных теорий и взглядов, способных, высветить, хотя бы в общих чертах, силуэт той заветной цели, которая сковывала, пленила и манила наш Разум, на протяжении многих и многих поколений. Мы уже можем с высокой степенью аргументации говорить не только о времени зарождения человеческой цивилизации, но и о локализации наиболее вероятных мест её возникновения. Во всяком случае на поле научных и околонаучных баталий на сегодняшний день наибольшей известностью и популярностью пользуются так называемые: традиционные, альтернативные и религиозно-мифологические теории. Причём каждая из них, являясь формальным антагонистом по отношению к другим, тем не менее содержит множество аспектов, так или иначе согласующихся с положениями своих конкурентов.
Что касается времени зарождения человеческой цивилизации, то здесь к традиционной дате следует отнести XII тысячелетие до н.э., когда закончился последний ледниковый период. Сторонники альтернативных теорий считают, что современная человеческая цивилизация намного моложе и её возраст исчисляется не более, чем тремя тысячами лет. Что же касается религиозно мифологических теорий, то они занимают промежуточное положение, т.е. локализуются в промежутке между XII и I тыс. до н.э. Причём наиболее древней человеческая цивилизация выглядела в мифах и легендах египтян, а наиболее молодой её считали греки и римляне. При этом там и там, как заметил ещё И. Ньютон, речь идёт о совершенно различной временной локализации одних и тех же исторических событий. А потому религиозно-мифологическая теория может выступать союзником, как традиционалистов, так и их оппонентов, с чем мы повсеместно сталкиваемся.
Что же касается локализации места зарождения человеческой цивилизации, то здесь в настоящее время лидирует Африка у традиционалистов, северное или западное Причерноморье, вплоть до полярного круга у альтернативщиков и что-то среднее между Чёрным (Черемным) и Красным морем у сторонников религиозно мифологических теорий.
Как видим, религиозно-мифологическая теория является неким усреднённым, а порой и связующим звеном между сторонниками традиционных и альтернативных версий. Причём основополагающие позиции традиционалистов, облачённые в непререкаемую научную догму, обнаруживают в своей основе прочную связь с историей и мифологией Египта и Ближнего Востока. А исповедуемая ими хронология исторических событий уж очень близка представлениям нашедшим своё отражение в трудах Бероса и Манефона, а так же в Ветхом Завете. Что же касается сторонников альтернативных теорий, то их взгляды, пока ещё свободные от догматизма, находят множество параллелей в таких источниках как Авеста, Ригведа, Эдда (Вэдда), Веды и др.
Таким образом мы можем констатировать тот факт, что религиозно-мифологическая теория, оказывает мощнейшее влияние на формирование якобы свободных научных взглядов на вопросы зарождения и становление человеческой цивилизации. В реальной действительности, концептуальная схема исторического развития не есть продукт абсолютно свободной научной мысли, а представляет собой устойчивый компромисс между религиозно-мифологическими теорией и естественнонаучными изысканиями.
Однако положения данного компромисса распространяются отнюдь не на все пласты религиозно-мифологической теории. Из общего контекста, радикально вычленяется всё, что имеет какое-либо отношение к историческим процессам, участниками которых выступают представители некой другой цивилизации, или попросту Боги. Данная концептуальная схема пустила столь глубокие корни, что в абсолютном большинстве учебников по истории, начало современной человеческой цивилизации напрямую увязывается с процессом эволюции неких человекоподобных существ, хотя никаких достоверных сведений на этот счёт наукой пока не найдено. Всё что привлекается в качестве аргументов призванных доказать возможность эволюции разума, выглядит столь неубедительно, что в настоящее время на данном направлении трудятся разве что идеологи, но отнюдь не серьёзные исследователи. А коль так, то само собой назревает необходимость по-новому и более пристально взглянуть на те слои религиозно мифологической теории зарождения и становления современной человеческой цивилизации, в которых самое деятельное участие принимают представители пока ещё неизвестной нам цивилизации, именуемые чаще всего богами.
К счастью в данном направлении трудится не мало талантливых исследователей. Однако разброс их мнений и суждений столь велик, что подвести их к общему знаменателю, не представляется возможным. Хотя есть в этой области человеческих знаний теория давно уже претендующая на звание научной. Речь идёт об Атлантиде.




ПАРОДОКСАЛЬНЫЙ МИФ.

Если мы обратимся к учебникам истории, повествующим о начале современной человеческой цивилизации, то на их страницах нам не отыскать упоминаний об Атлантиде. Другими словами, официальная наука не считает возможным реальное существование одноимённого острова, на котором якобы зародилась или изначально развилась самая высокоразвитая человеческая цивилизация, опыт и знания которой легли в основу всех последующих государственных образований. Для абсолютного большинства учёных, Атлантида и всё, что с ней связано являются лишь фрагментарным мифом не имеющим под собой, какой-либо реальной основы. Всё, начиная с истории возникновения этого удивительного государства и заканчивая его трагической гибелью, считается стопроцентной выдумкой не заслуживающей к себе серьёзного отношения.
Однако, данная точка зрения поддерживается не всеми, в том числе и в среде авторитетных учёных. В силу каких-то, совершенно необъяснимых явлений и обстоятельств, миф об Атлантиде получил столь широкое распространение, что в сферу его проработки, изучения, обоснования и популяризации оказался втянутым просто-таки гигантский интеллектуальный потенциал, не имеющий себе аналогов на протяжении всей человеческой истории. Сравнения с Ветхим и Новым заветами, здесь вряд ли уместны, так как в последнем случае всё обилие исследований носит главным образом узконаправленный и заказной характер. Что же касается Атлантиды, то здесь мы имеем дело со всем спектром исследовательских способностей человека, как на официальном так и на частном уровне. Все, начиная от представителей фундаментальных наук и заканчивая экстрасенсами и прорицателями, ищут, предполагают, строят догадки, разрабатывают всевозможные версии, пишут, фантазируют и просто эксплуатируют данную тематику. Ещё в 1920 году, Гаттефоссе и Ру составили перечень работ посвящённых Атлантиде, в котором было отмечено около 1700 книг и статей. В настоящее время в этом перечне по самым скромным подсчётам насчитывается более 5000 различных работ и около 25000 (Востокова Е., Загадки утерянной Атлантиды.) сообщений и публикаций.
Нет. Атлантида это не миф. Это не плод безудержной человеческой фантазии. Это не слепая идеализация возможностей и не сокрушительная критика человеческих пороков. Это нечто большее. Несравненно большее. Обращение к проблеме Атлантиды, это прежде всего попытка познать себя, и свое место в этом мире. Тайна Атлантиды, это не только тайна нашего происхождения, но и тайна нашего предназначения. А в некотором смысле и тайна замысла Божьего. Может быть именно в силу этих причин, человечество безудержно и безустанно ищет вполне конкретное и корректное решение весьма расплывчатой проблемы, к тому же сформулированной в виде парадоксального мифа. Мифа, который выглядит как фантазия, а воспринимается как реальность. Иначе как объяснить тот факт, что тема официально отнесённая в разряд мифов, на самом деле обрела форму самостоятельной научной дисциплины, получившей название атлантология.
Нет. Атлантида, это не миф. И уже тот факт, что её проблемами занимаются не только историки, но и географы, геологи, физики, химики, лингвисты, антропологи, астрофизики, археологи и т.д и т.п. вплоть до экстрасенсов и прорицателей, говорит о том, что данная тематика имеет под собой вполне реальную исследовательскую базу. Если бы данной базы не было, а был бы один голый миф, то ни о каких тысячах учёных и исследователей не могло быть и речи. Исследования ведутся только там, где для них есть подходящая почва, дающая пищу для размышлений, сопоставлений, сомнений и решений. И такая почва у атлантологов есть. Однако эта почва столь скудна и столь тяжело возделываема, что из всего обилия материала выращенного на ней, на сегодняшний день нельзя построить сколько-нибудь стройной теории о месте расположения и времени возникновения и гибели, пока ещё легендарной Атлантиды. И это при всём притом, что на дворе стоит уже XXI век, а в арсенале исследователей числится множество самых совершенных и высокоточных методов способных раз и навсегда решить проблему существования колыбели человеческой цивилизации, тем более, что её размеры сопоставимы не с каким-то крохотным островком, а с целым континентом.
Но что-то не срабатывает. Что-то не стыкуется. А результаты исследований всегда упираются в какую-то невидимую, неосязаемую, но тем не менее непреодолимую стену. Атлантида надёжно хранит свою тайну. Хотя данная тайна, может быть всего лишь плодом человеческой гордыни, самонадеянности и самоуверенности. Во всяком случае должно же быть какое-нибудь объяснение тому феномену, что тысячи исследовательских работ посвящённых проблеме Атлантиды, не смогли придать ей черты реально существовавшего острова и государства. При всём обили версий, теорий, гипотез, Атлантида не может избавиться от мифологической канвы и перейти в разряд реалий сегодняшнего дня.
Более того, анализ исследований последних лет посвящённых проблемам Атлантиды, за редким исключением, указывает на отсутствие положительной динамики в решении данной проблемы. Вся аргументация строится главным образом на косвенных фактах и свидетельствах, причём не всегда достоверных. Есть все основания утверждать о наличии признаков глубокого кризиса атлантологии как науки и как следствие потере общественного интереса к данной проблеме. Во всяком случае, тех кто верит в реальность её существования становится всё меньше и она может быть окончательно списана в разряд мифов отображающих не реальные события, а осмысляющих возможные варианты их развития и проявления.
Так, что же может помешать погрузиться Атлантиде не только на дно морское, но и в пучину забвения? Ответов на данный вопрос может быть множество. В том числе и те, которые планируется осветить на страницах данной книги. Что ж, попытаемся обогатить историю поисков Атлантиды новыми взглядами и идеями. Но сначала, познакомимся, с теми теориями и взглядами, которые лежат в основе современной атлантологии.



С ЧЕГО ВСЁ НАЧАЛОСЬ?


Большинство работ посвящённых Атлантиде, начинается с анализа текстов Платона (настоящее имя - Аристокл; 427-347 до н.э.), известного древнегреческого философа-идеалиста. Выходец из влиятельной афинской семьи, он был одним из учеников Сократа (470-399 до н.э.), оказавшего сильнейшее влияние на всю его дальнейшую судьбу. Вскоре после драматической смерти своего учителя, Платон переезжает вначале в Мегару, а затем в Египет. После этого он посещает Италию и Сицилию, где плотно сближается с пифагорейцами, представителями религиозно-философской секты, основанной Пифагором (580-500 до н.э.). По возвращению в Афины, Платон основывает знаменитую школу, получившую название Академия. В своих трудах, написанных в форме диалогов он развивал как идеи Сократа, так и учение пифагорейцев, к числу которых можно отнести такие произведения как «Тимей» и «Критий», в которых и была впервые раскрыта тема Атлантиды.
Любопытно, что к проблеме Атлантиды, Платон обратился лишь в конце своей жизни, хотя есть все основания полагать, что всё то, о чём он поведал на страницах «Тимея» и «Крития», было известно ему изначально, может быть даже с детства. Ведь данное предание носит черты семейного, что следует из анализа генеалогии Платона (Аристокла). В самом деле, его отец, Аристон, происходил из рода знаменитого афинского правителя Кодра. По материнской линии, его прапрадедом был легендарный Солон (640-559 до н.э.), так же принадлежавший к роду Кодридов. Имя Солона, было весьма популярно в Древней Греции, он даже был причислен к числу «семи мудрецов». Будучи избранным в 594 г. до н.э. афинским архонтом и айсимнетом, провёл ряд удачных социально-политических реформ, от земельной до денежной и от отмены долгового рабства до суда присяжных. Наряду с этим он был опытным военачальником, прославившимся в войне с Мегарами, удачным предпринимателем, в области морской торговли, талантливым писателем, автором элегий политического содержания и активным путешественником, побывавшим на Кипре, в Ионии, в Лидии и… в Египте. Причём в Египте он пробыл целых 10 лет.
Нам трудно судить о том, что могло удерживать Солона в Египте, столь длительное время. И какие цели он преследовал? Политические, как государственный деятель. Экономические, как предприниматель. Или образовательные? Как бы там ни было, но нам хорошо известен лишь тот факт, что в Египте Солон очень плотно общался с жрецами богини Нейт, которые посвятили его во многие тайны древней человеческой истории, в том числе и в тайну Атлантиды. Тайну величайшего государства древности, сведения о котором стёрлись из памяти греков, так как по мнению саиских жрецов, греки подобны детям, а потому не сохраняют знания, освящённые ходом времени. А потому «история Греции не имеет древности, а древность не имеет истории».
Солон, как мог, восполнил данный пробел. Известно так же, что вся информация, полученная от египетских жрецов, была изложена им в виде записок. Хотя Плутарх, указывает на то, что: «Солон пытался создать большое стихотворное описание, или легендарный рассказ об острове Атлантида, о котором он узнал от саиских жрецов и который имел прямое отношение к афинянам, но по причине своего возраста не нуждался в досуге (подобно Платону), он опасался, что эта работа будет слишком велика для него и поэтому не выполнил её». Как бы там ни было, но после смерти Солона какие-то записки об Атлантиде достались Критию Старшему. Затем обладателем этих записок стал Критий Младший. А от того в свою очередь информация об Атлантиде попала в руки Платона и благодаря последнему стала достоянием общественности. Так, что же смог знать об Атлантиде Солон, и что из этих знаний досталось его потомкам? В том числе и Платону.


СВИДЕТЕЛЬСТВА ПЛАТОНА.

ТИМЕЙ.

Однажды, в Пирее, что недалеко от Афин, во время празднества в честь фракийской богини Бендиды (впоследствии греческая Артемида), собрались четыре известных афинских философа: Сократ, Критий, Тимей и Гермократ, и ещё столько же неназванных участников, в числе которых по всей видимости был и Платон. Темой для беседы, были выбраны проблемы государственного устройства, в ходе обсуждения которой, слово взял Критий и обращаясь к Сократу сказал:
- Послушай же, Сократ, сказание хоть и весьма странное, но, безусловно, правдивое, как засвидетельствовал некогда Солон, мудрейший из семи мудрецов. Он был родственником и большим другом прадеда нашего Дропида, о чем сам неоднократно упоминает в своих стихотворениях; и он говорил деду нашему Критию — а старик в свою очередь повторял это нам, что нашим городом в древности были свершены великие и достойные удивления дела, которые были потом забыты по причине бега времени и гибели людей; величайшее из них то, которое сейчас нам будет кстати припомнить, чтобы сразу и отдарить тебя, и почтить богиню в ее праздник достойным и правдивым хвалебным гимном.
Сократ. Прекрасно. Однако что же это за подвиг, о котором Критий со слов Солона рассказывал как о замалчиваемом, но действительно совершенном нашим городом?
Критий. Я расскажу то, что слышал как древнее сказание из уст человека, который сам был далеко не молод. Да, в те времена нашему деду было, по собственным его словам, около девяноста лет, а мне — самое большее десять.
Мы справляли тогда как раз праздник Куреотис на Апатуриях, и по установленному обряду для нас, мальчиков, наши отцы предложили награды за чтение стихов. Читались различные творения разных поэтов, и в том числе многие мальчики исполняли стихи Солона, которые в то время были еще новинкой. И вот один из членов фратрии, то ли впрямь по убеждению, то ли думая сделать приятное Критию, заявил, что считает Солона не только мудрейшим во всех прочих отношениях, но и в поэтическом своем творчестве благороднейшим из поэтов. А старик — помню это, как сейчас, — очень обрадовался и сказал, улыбнувшись:
«Если бы, Аминандр, он занимался поэзией не урывками, но всерьез, как другие, и если бы он довел до конца сказание, привезенное им сюда из Египта, а не был вынужден забросить его из-за смут и прочих бед, которые встретили его по возвращении на родину, а я полагаю, что тогда ни Гесиод, ни Гомер, ни какой-либо иной поэт не мог бы превзойти его славой».
«А что это было за сказание, Критий?» — спросил тот.
«Оно касалось, ответил наш дед, величайшего из деянии, когда-либо совершенных нашим городом, которое заслуживало бы стать и самым известным из всех, но по причине времени и гибели совершивших это деяние рассказ о нем до нас не дошел».
«Расскажи с самого начала, попросил Аминандр, в чем дело, при каких обстоятельствах и от кого слышал Солон то, что рассказывал как истинную правду?»
«Есть в Египте, начал наш дед, у вершины Дельты, где Нил расходится на отдельные потоки, ном, именуемый Саисским; главный город этого нома — Саис, откуда, между прочим, был родом царь Амасис.
Покровительница города — некая богиня, которая по-египетски зовется Нейт, а по-эллински, как утверждают местные жители, это Афина: они весьма дружественно расположены к афинянам и притязают на некое родство с последними».
Солон рассказывал, что, когда он в своих странствиях прибыл туда, его приняли с большим почетом; когда же он стал расспрашивать о древних временах самых сведущих среди жрецов, ему пришлось убедиться, что ни сам он, ни вообще кто-либо из эллинов, можно сказать, почти ничего об этих предметах не знает. Однажды, вознамерившись перевести разговор на старые предания, он попробовал рассказать им наши мифы о древнейших событиях — о Форонсе, почитаемом за первого человека, о Ниобо и о том, как Девкалион и Пирра пережили потоп; при этом он пытался вывести родословную их потомков, а также исчислить по количеству поколений сроки, истекшие с тех времен. И тогда воскликнул один из жрецов, человек весьма преклонных лет: «Ах, Солон, Солон! Вы, эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца!»
«Почему ты так говоришь?» — спросил Солон.
«Все вы юны умом, ответил тот, ибо умы ваши не сохраняют в себе никакого предания, искони переходившего из рода в род, и никакого учения, поседевшего от времени. Причина же тому вот какая. Уже были и еще будут многократные и различные случаи погибели людей, и притом самые страшные — из-за огня и воды, а другие, менее значительные, из-за тысяч других бедствий. Отсюда и распространенное у вас сказание о Фаэтоне, сыне Гелиоса, который будто бы некогда запряг отцовскую колесницу, но не смог направить ее по отцовскому пути, а потому спалил все на Земле и сам погиб, испепеленный молнией.
Положим, у этого сказания облик мифа, по в нем содержится и правда: и самом деле, тела, вращающиеся по небосводу вокруг Земли, отклоняются от своих путей, и потому через известные промежутки времени все на Земле гибнет от великого пожара. В такие времена обитатели гор и возвышенных либо сухих мест подвержены более полному истреблению, нежели те, кто живет возле рек или моря; а потому постоянный наш благодетель Нил избавляет нас и от этой беды, разливаясь.
Когда же боги, творя над Землей очищение, затопляют ее водами, уцелеть могут волопасы и скотоводы в горах, между тем как обитатели ваших городов оказываются унесены потоками в море, но в нашей стране вода ни в такое время, ни в какое-либо иное не падает на поля сверху, а, напротив, по природе своей поднимается снизу. По этой причине сохраняющиеся у нас предания древнее всех, хотя и верно, что во всех землях, где тому не препятствует чрезмерный холод или жар, род человеческий неизменно существует в большем или меньшем числе. Какое бы славное или великое деяние или вообще замечательное событие ни произошло, будь то в нашем краю или в любой стране, о которой мы получаем известия, все это с древних времен запечатлевается в записях, которые мы храним в наших храмах; между тем у вас и прочих пародов всякий раз, как только успеет выработаться письменность и все прочее, что необходимо для городской жизни, вновь и вновь в урочное время с небес низвергаются потоки, словно мор, оставляя из всех вас лишь неграмотных и неученых. И вы снова начинаете все сначала, словно только что родились, ничего не зная о том, что совершалось в древние времена в нашей стране или у вас самих.
Взять хотя бы те ваши родословные. Солон, которые ты только что излагал, ведь они почти ничем не отличаются от детских сказок. Так, вы храните память только об одном потопе, а ведь их было много до этого; более того, вы даже не знаете, что прекраснейший и благороднейший род людей жил некогда в вашей стране. Ты сам и весь твой город происходите от тех немногих, кто остался из этого рода, но вы ничего о нем не ведаете, ибо их потомки на протяжении многих поколений умирали, не оставляя никаких записей и потому как бы немотствуя.
Между тем. Солон, перед самым большим и разрушительным наводнением государство, ныне известное под именем Афин, было и в делах военной доблести первым, и по совершенству своих законов стояло превыше сравнения; предание приписывает ему такие деяния и установления, которые прекраснее всего, что нам известно под небом».
Услышав это Солон, по собственному его признанию, был поражен и горячо упрашивал жрецов со всей обстоятельностью и по порядку рассказать об этих древних афинских гражданах.
Жрец ответил ему: «Мне не жаль, Солон; я все расскажу ради тебя и вашего государства, но прежде всего ради той богини, что получила в удел, взрастила и воспитала как ваш, так и наш город. Однако Афины она основала на целое тысячелетие раньше, восприняв о ваше семя от Геи и Гефеста, а этот наш город — позднее. Между тем древность наших городских установлений определяется по священным записям в восемь тысячелетий.
Итак, девять тысяч лет назад жили эти твои сограждане, и чьих законах и о чьем величайшем подвиге мне предстоит вкратце тебе рассказать; позднее, на досуге, мы с письменами в руках выясним все обстоятельнее и по порядку.
Законы твоих предков ты можешь представить себе по здешним: ты найдешь ныне в Египте множество установлений, принятых в те времена у вас, и прежде всего сословие жрецов, обособленное от всех прочих, затем сословие ремесленников, в котором каждый занимается своим ремеслом, ни во что больше не вмешиваясь, и, наконец, сословия пастухов, охотников и земледельцев; да и воинское сословие, как ты, должно быть, заметил сам, отделено от прочих, и членам его закон предписывает не заботиться ни о чем, кроме войны.
Добавь к этому, что снаряжены наши воины щитами и копьями, этот род вооружения был явлен богиней, и мы ввели его у себя первыми в Азии, как вы — первыми в ваших землях.
Что касается умственных занятий, ты и сам видишь, какую заботу о них проявил с самого начала наш закон, исследуя космос и из наук божественных выводя науки человеческие, вплоть до искусства гадания и пекущегося о здоровье искусства врачевания, а равно и всех прочих видов знания, которые стоят в связи с упомянутыми. Но весь этот порядок и строй богиня еще раньше ввела у вас, устроив ваше государство, а начала она с того, что отыскала для вашего рождения такое место, где под действием мягкого климата вы рождались бы разумнейшими на Земле людьми. Любя брани и любя мудрость, богиня избрала и первым заселила такой край, который обещал порождать мужей, более кого бы то ни было похожих на нее саму. И вот вы стали обитать там, обладая прекрасными законами, которые были тогда еще более совершенны, и превосходя всех людей во всех видах добродетели, как это и естественно для отпрысков и питомцев богов. Из великих деяний вашего государства немало таких, которые известны по нашим записям и служат предметом восхищения; однако между ними есть одно, которое превышает величием и доблестью все остальные. Ведь по свидетельству наших записей, государство ваше положило предел дерзости несметных воинских сил, отправлявшихся на завоевание всей Европы и Азии, а путь державших от Атлантического моря.
Через море это в те времена возможно было переправиться, ибо еще существовал остров, лежавший перед тем проливом, который называется на вашем языке Геракловыми столпами. Этот остров превышал своими размерами Ливию и Азию, вместе взятые, и с него тогдашним путешественникам легко было перебраться на другие острова, а с островов — на весь противолежащий материк, который охватывал то море, что и впрямь заслуживает такое название (ведь море по эту сторону упомянутого пролива является всего лишь заливом с узким проходом в него, тогда как море по ту сторону пролива есть море в собственном смысле слова, равно как и окружающая его земля воистину и вполне справедливо может быть названа материком).
На этом-то острове, именовавшемся Атлантидой, возникло удивительное по величине и могуществу царство, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка, а сверх того, по эту сторону пролива они овладели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении. И вот вся эта сплоченная мощь была брошена на то, чтобы одним ударом ввергнуть в рабство и ваши и наши земли и все вообще страны по эту сторону пролива. Именно тогда, Солон, государство ваше явило всему миру блистательное доказательство своей доблести и силы: всех превосходя твердостью духа и опытностью в военном деле, оно сначала встало во главе эллинов, но из-за измены союзников оказалось предоставленным самому себе, в одиночество встретилось с крайними опасностями и все же одолело завоевателей и воздвигло победные трофеи.
Тех, кто еще не был порабощен, оно спасло от угрозы рабства; всех же остальных, сколько ни обитало нас по эту сторону Геракловых столпов, оно великодушно сделало свободными. Но позднее, когда пришел срок для невиданных землетрясении и наводнении, за одни ужасные сутки вся ваша воинская сила была поглощена разверзнувшейся землей; равным образом и Атлантида исчезла, погрузившись в пучину. После этого море в тех местах стало вплоть до сего дня несудоходным и недоступным по причине обмеления, вызванного огромным количеством ила, который оставил после себя осевший остров».


КРИТИЙ.

Упомянув об Атлантиде в диалоге «Тимей», Платон через некоторое время вновь возвращается к этой теме. Но теперь оппонентом Крития выступает Гермократ.
Гермократ. Ну что ж, робкие мужи еще никогда не водружали трофеев. А потому Критий, тебе следует отважно приняться за свою речь и, призвав на помощь Пеона и Муз, представить и воспеть добродетели древних граждан.

Критий. Хорошо тебе храбриться, любезный Гермократ, когда ты поставлен в задних рядах и перед тобою стоит другой боец. Ну да тебе еще придется испытать мое положение. Что до твоих утешений и подбадриваний, то нужно им внять и призвать на помощь богов — тех, кого ты назвал, и других, особо же Мнемосину. Едва ли не самое важное в моей речи целиком зависит от этой богини. Ведь если я верно припомню и перескажу то, что было поведано жрецами и привезено сюда Солоном, я почти буду уверен, что наш театр сочтет меня сносно выполнившим свою задачу. Итак, пора начинать, нечего далее медлить.
Прежде всего вкратце припомним, что, согласно преданию, девять тысяч лет тому назад была война между теми народами, которые обитали по ту сторону Геракловых столпов, и всеми теми, кто жил по сию сторону: об этой войне нам и предстоит поведать. Сообщается, что во главе последних вело войну, доведя ее до самого конца, наше государство, а во главе первых — цари острова Атлантиды; как мы уже упоминали, это некогда был остров, превышавший величиной Ливию и Азию, ныне же он провалился вследствие землетрясений и превратился в непроходимый ил, заграждающий путь мореходам, которые попытались бы плыть от нас в открытое море, и делающий плавание немыслимым. О многочисленных варварских племенах, а равно и о тех греческих народах, которые тогда существовали, будет обстоятельно сказано по ходу изложения, но вот об афинянах и об их противниках в этой войне необходимо рассказать в самом начале, описав силы и государственное устройство каждой стороны. Воздадим эту честь сначала афинянам и поведаем о них.
Как известно, боги поделили между собой по жребию все страны земли. Сделали они это без распрей: ведь неправильно было бы вообразить, будто боги не знают, что подобает каждому из них, или будто они способны, зная, что какая-либо вещь должна принадлежать другому, все же затевать об этой вещи распрю. Итак, получив по праву жребия желанную долю, каждый из богов обосновался в своей стране; обосновавшись же, они принялись пестовать нас, свое достояние и питомцев, как пастухи пестуют стадо. Но если эти последние воздействуют на тела телесным насилием и пасут скот посредством бича, то боги избрали как бы место кормчего, откуда удобнее всего направлять послушное живое существо, и действовали убеждением, словно рулем души, как им подсказывал их замысел. Так они правили всем родом смертных.
Другие боги получили по жребию другие страны и стали их устроить; но Гефест и Афина, имея общую природу как дети одного отца и питая одинаковую любовь к мудрости и художеству, соответственно получили и общий удел — нашу страну, по своим свойствам благоприятную для взращивания добродетели и разума; населив ее благородными мужами, порожденными землей, они вложили в их умы понятие о государственном устройстве. Имена их дошли до нас, но дела забыты из-за бедствий, истреблявших их потомков, а также за давностью лет. Ибо выживали после бедствий, как уже приходилось говорить, неграмотные горцы, слыхавшие только имена властителей страны и кое-что об их делах. Подвиги и законы предков не были им известны, разве что по темным слухам, и только памятные имена они давали рождавшимся детям; при этом они и их потомки много поколений подряд терпели нужду в самом необходимом и только об этой нужде думали и говорили, забывая предков и старинные дела. Ведь занятия мифами и разыскания о древних событиях появились в городах одновременно с досугом, когда обнаружилось, что некоторые располагают готовыми средствами к жизни, но не ранее. Потому-то имена древних дошли до нас, а дела их нет. И тому есть у меня вот какое доказательство: имена Кекропа, Эрехтея, Эрихтония, Эрисихтона и большую часть других имен, относимых преданием к предшественникам Тесея, а соответственно и имена женщин, по свидетельству Солона, назвали ему жрецы, повествуя о тогдашней войне. Ведь даже вид и изображение нашей богини, объясняемые тем, что в те времена занятия воинским делом были общими у мужчин и у женщин и в согласии с этим законом тогдашние люди создали изваяние богини в доспехах, — все это показывает, что входящие в одно сообщество существа женского и мужского пола могут вместе упражнять добродетели, присущие либо одному, либо другому полу.
Обитали в нашей стране и разного звания граждане, занимавшиеся ремеслами и землепашеством, но вот сословие воинов божественные мужи с самого начала обособили, и оно обитало отдельно. Его члены получали все нужное им для прожития и воспитания, но никто ничего не имел в частном владении, а все считали все общим и притом не находили возможным что-либо брать у остальных граждан сверх необходимого; они выполняли все те обязанности, о которых мы вчера говорили в связи с предполагаемым сословием стражей. А вообще о нашей стране рассказывалось достоверно и правдиво, и прежде всего говорилось, что ее границы в те времена доходили до Истма, а в материковом направлении шли до вершин Киферона и Парнефа и затем спускались к морю, имея по правую руку Оропию, а по левую Асоп. Плодородием же здешняя земля превосходила любую другую, благодаря чему страна была способна содержать многолюдное войско, освобожденное от занятия землепашеством. И вот веское тому доказательство: даже нынешний остаток этой земли не хуже какой-либо другой производит различные плоды и питает всевозможных животных. Тогда же она взращивала все это самым прекрасным образом и в изобилии.
Но как в этом убедиться и почему нынешнюю страну правильно называть остатком прежней? Вся она тянется от материка далеко в море, как мыс, и со всех сторон погружена в глубокий сосуд пучины. Поскольку же за девять тысяч лет случилось много великих наводнений (а именно столько лет прошло с тех времен до сего дня), земля не накапливалась в виде сколько-нибудь значительной отмели, как в других местах, но смывалась волнами и потом исчезала в пучине. И вот остался, как бывает с малыми островами, сравнительно с прежним состоянием лишь скелет истощенного недугом тела, когда вся мягкая и тучная земля оказалась смытой и только один остов еще перед нами. Но в те времена еще неповрежденный край имел и высокие многохолмные горы, и равнины, которые ныне зовутся каменистыми, а тогда были покрыты тучной почвой, и обильные леса в горах. Последнему и теперь можно найти очевидные доказательства: среди наших гор есть такие, которые ныне взращивают разве только пчел, а ведь целы еще крыши из кровельных деревьев, срубленных в этих горах для самых больших строений. Много было и высоких деревьев из числа тех, что выращены рукой человека, а для скота были готовы необъятные пажити, ибо воды, каждый год изливаемые от Зевса, не погибали, как теперь, стекая с оголенной земли в море, но в изобилии впитывались в почву, просачивались сверху в пустоты земли и сберегались в глиняных ложах, а потому повсюду не было недостатка в источниках ручьев и рек. Доселе существующие священные остатки прежних родников свидетельствуют о том, что наш теперешний рассказ об этой стране правдив.
Такими они были, и таким образом они справедливо управляли своей страной и Элладой; во всей Европе и Азии не было людей более знаменитых и прославленных за красоту тела и за многостороннюю добродетель души.
Теперь, что касается их противников и того, как шли дела последних с самого начала. Посмотрим, не успел ли я позабыть то, что слышал еще ребенком, и выложу свои знания перед вами, чтобы у друзей все было общим. Но рассказу моему нужно предпослать еще одно краткое пояснение, чтобы вам не пришлось удивляться, часто слыша эллинские имена в приложении к варварам. Причина этому такова. Как только Солону явилась мысль воспользоваться этим рассказом для своей поэмы, он полюбопытствовал о значении имен и услыхал в ответ, что египтяне, записывая имена родоначальников этого народа, переводили их на свой язык, потому и сам Солон, выясняя значение имени, записывал его уже на нашем языке. Записи эти находились у моего деда и до сей поры находятся у меня, и я прилежно прочитал их еще ребенком. А потому, когда вы услышите от меня имена, похожие на наши, пусть для вас не будет в этом ничего странного — вы знаете, в чем дело. Что касается самого рассказа, то он начинался примерно так.
Сообразно со сказанным раньше, боги по жребию разделили всю землю на владения — одни побольше, другие поменьше — и учреждали для себя святилища и жертвоприношения. Так и Посейдон, получив в удел остров Атлантиду, населил ее своими детьми, зачатыми от смертной женщины, примерно вот в каком месте: от моря по направлению к середине острова простиралась равнина, если верить преданию, красивее всех прочих равнин и весьма плодородная. В середине этой равнины, примерно в пятидесяти стадиях от морского залива, стояла гора, со всех сторон невысокая. На этой горе жил один из мужей, в самом начале произведенных там на свет землею, по имени Евенор, и с ним жена Левкиппа; их единственная дочь звалась Клейто. Когда девушка уже достигла брачного возраста, а мать и отец ее скончались, Посейдон, воспылав вожделением, соединяется с ней; тот холм, на котором она обитала, он укрепляет, по окружности отделяя его от острова и огораживая попеременно водными и земляными кольцами (земляных было два, а водных — три) все большего диаметра, проведенными словно циркулем из середины острова и на равном расстоянии друг от друга. Это заграждение было для людей непреодолимым, ибо судов и судоходства тогда еще не существовало. Этот срединный остров Посейдон без труда, как-то и подобает богу, привел в благоустроенный вид, источил из земли два родника — один теплый, а другой холодный — и заставил землю давать разнообразное и достаточное для жизни пропитание.
Произведя на свет пять раз по чете близнецов мужского пола, Посейдон взрастил их и поделил весь остров Атлантиду на десять частей, причем тому из старшей четы, кто родился первым, он отдал дом матери и окрестные владения как наибольшую и наилучшую долю и поставил его царем над остальными, а этих остальных — архонтами, каждому из которых он дал власть над многолюдным народом и обширной страной. Имена же всем он нарек вот какие: старшему и царю — то имя, по которому названы и остров, и море, что именуется Атлантическим, ибо имя того, кто первым получил тогда царство, было Атлант. Близнецу, родившемуся сразу после него и получившему в удел крайние земли острова со стороны Геракловых столпов вплоть до нынешней страны гадиритов, называемой по тому уделу, было дано имя, которое можно было бы передать по-эллински как Евмел, а на туземном наречии — как Гадир. Из второй четы близнецов он одного назвал Амфереем, а другого — Евэмоном, из третьей — старшего Мнесеем, а младшего Автохтоном, из четвертой — Эласиппом старшего и Местором младшего, и, наконец, из пятой четы старшему он нарек имя Азаэс, а последнему — Диапреп. Все они и их потомки в ряду многих поколений обитали там, властвуя над многими другими островами этого моря и притом, как уже было сказано ранее, простирая свою власть по сию сторону Геракловых столпов вплоть до Египта и Тиррении.
От Атланта произошел особо многочисленный и почитаемый род, в котором старейший всегда был царем и передавал царский сан старейшему из своих сыновей, из поколения в поколение сохраняя власть в роду, и они скопили такие богатства, каких никогда не было ни у одной царской династии в прошлом и едва ли будут когда-нибудь еще, ибо в их распоряжении было все необходимое, приготовляемое как в городе, так и по всей стране. Многое ввозилось к ним из подвластных стран, но большую часть потребного для жизни давал сам остров, прежде всего любые виды ископаемых твердых и плавких металлов, и в их числе то, что ныне известно лишь по названию, а тогда существовало на деле: самородный орихалк, извлекавшийся из недр земли в различных местах острова и по ценности своей уступавший тогда только золоту. Лес в изобилии доставлял все, что нужно для работы строителям, а равно и для прокормления домашних и диких животных. Даже слонов на острове водилось великое множество, ибо корму хватало не только для всех прочих живых существ, населяющих болота, озера и реки, горы или равнины, но и для этого зверя, из всех зверей самого большого и прожорливого. Далее, все благовония, которые ныне питает земля, будь то в корнях, в травах, в древесине, в сочащихся смолах, в цветах или в плодах,— все это она рождала там и отлично взращивала. Притом же и всякий нежный плод и злак, который мы употребляем в пищу или из которого готовим хлеб, и разного рода овощи, а равно и всякое дерево, приносящее явства, напитки или умащения, например, непригодный для хранения и служащий для забавы и лакомства древесный плод, а также тот, что мы предлагаем на закуску пресытившемуся обедом, — все это тогда под воздействием солнца священный остров порождал прекрасным, изумительным и изобильным. Пользуясь этими дарами земли, цари устроили святилища, дворцы, гавани и верфи и привели в порядок всю страну, придав ей следующий вид.
Прежде всего они перебросили мосты через водные кольца, окружавшие древнюю метрополию, построив путь из столицы и обратно в нее. Дворец они с самого начала выстроили там, где стояло обиталище бога и их предков, и затем, принимая его в наследство, один за другим все более его украшали, всякий раз силясь превзойти предшественника, пока в конце концов не создали поразительное по величине и красоте сооружение. От моря они провели канал в три плетра шириной и сто футов глубиной, а в длину на пятьдесят стадиев вплоть до крайнего из водных колец: так они создали доступ с моря в это кольцо, словно в гавань, приготовив достаточный проход даже для самых больших судов. Что касается земляных колец, разделявших водные, то вблизи мостов они прорыли каналы такой ширины, чтобы от одного водного кольца к другому могла пройти одна триера; сверху же они настлали перекрытия, под которыми должно было совершаться плавание: высота земляных колец над поверхностью моря была для этого достаточной. Самое большое по окружности водное кольцо, с которым непосредственно соединялось море, имело в ширину три стадия, и следовавшее за ним земляное кольцо было равно ему по ширине; из двух следующих колец водное было в два стадия шириной и земляное опять-таки было равно водному; наконец, водное кольцо, опоясывавшее находившийся в середине остров, было в стадий шириной.
Остров, на котором стоял дворец, имел пять стадиев в диаметре; этот остров, а также земляные кольца и мост шириной в плетр цари обвели круговыми каменными стенами и на мостах у проходов к морю всюду поставили башни и ворота. Камень белого, черного и красного цвета они добывали в недрах срединного острова и в недрах внешнего и внутреннего земляных колец, а в каменоломнях, где с двух сторон (сiплоус) оставались углубления, перекрытые сверху тем же камнем, они устраивали стоянки для кораблей. Если некоторые свои постройки они делали простыми, то в других они забавы ради искусно сочетали камни разного цвета, сообщая им естественную прелесть; также и стены вокруг наружного земляного кольца они по всей окружности обделали в медь, нанося металл в расплавленном виде, стену внутреннего вала покрыли литьем из олова, а стену самого акрополя — орихалком, испускавшим огнистое блистание.
Обиталище царей внутри акрополя было устроено следующим образом. В самом средоточии стоял недоступный святой храм Клейто и Посейдона, обнесенный золотой стеной, и это было то самое место, где они некогда зачали и породили поколение десяти царевичей; в честь этого ежегодно каждому из них изо всех десяти уделов доставляли сюда жертвенные начатки. Был и храм, посвященный одному Посейдону, который имел стадий в длину, три плетра в ширину и соответственную этому высоту; в облике же постройки было нечто варварское. Всю внешнюю поверхность храма, кроме акротериев, они выложили серебром, акротерии же — золотом; внутри взгляду являлся потолок из слоновой кости, весь изукрашенный золотом, серебром и орихалком, а стены, столпы и полы сплошь были выложены орихалком. Поставили там и золотые изваяния: сам бог на колеснице, правящий шестью крылатыми конями и головой достающий до потолка, вокруг него — сто Нереид на дельфинах (ибо люди в те времена представляли себе их число таким), а также и много статуй, пожертвованных частными лицами. Снаружи вокруг храма стояли золотые изображения жен и всех тех, кто произошел от десяти царей, а также множество прочих дорогих приношений от царей и от частных лиц этого города и тех городов, которые были ему подвластны. Алтарь по величине и отделке был соразмерен этому богатству; равным образом и царский дворец находился в надлежащей соразмерности как с величием державы, так и с убранством святилищ.
К услугам царей было два источника — родник холодной и родник горячей воды, которые давали воду в изобилии, и притом удивительную как на вкус, так и по целительной силе; их обвели стенами, насадили при них подходящие к свойству этих вод деревья и направили эти воды в купальни, из которых одни были под открытым небом, другие же, с теплой водой, были устроены как зимние, причем отдельно для царей, отдельно для простых людей, отдельно для женщин и отдельно для коней и прочих подъяремных животных; и каждая купальня была отделана соответственно своему назначению.

Излишки воды они отвели в священную рощу Посейдона, где благодаря плодородной почве росли деревья неимоверной красоты и величины, а оттуда провели по каналам через мосты на внешние земляные кольца. На этих кольцах соорудили они множество святилищ различных божеств и множество садов и гимнасиев для упражнения мужей и коней. Все это было расположено отдельно друг от друга на каждом из кольцевидных островов; в числе прочего посредине самого большого кольца у них был устроен ипподром для конских бегов, имевший в ширину стадий, а в длину шедший по всему кругу. По ту и другую сторону его стояли помещения для множества царских копьеносцев, но более верные копьеносцы были размещены на меньшем кольце, ближе к акрополю, а самым надежным из всех были даны помещения внутри акрополя, рядом с обиталищем царя. Верфи были наполнены триерами и всеми снастями, какие могут понадобиться для триер, так что всего было вдоволь. Так было устроено место, где жили цари. Если же миновать три внешние гавани, то там шла по кругу начинавшаяся от моря стена, которая на всем своем протяжении отстояла от самого большого водного кольца и от гавани на пятьдесят стадиев; она смыкалась около канала, выходившего в море. Пространство внутри нее было густо застроено, а проток и самая большая гавань были переполнены кораблями, на которых отовсюду прибывали купцы, и притом в таком множестве, что днем и ночью слышались говор, шум и стук.
Итак, мы более или менее припомнили, что было рассказано тогда о городе и о древнем обиталище. Теперь попытаемся вспомнить, какова была природа сельской местности и каким образом она была устроена. Во-первых, было сказано, что весь этот край лежал очень высоко и круто обрывался к морю, но вся равнина, окружавшая город и сама окруженная горами, которые тянулись до самого моря, являла собой ровную гладь, в длину три тысячи стадиев, а в направлении от моря к середине — две тысячи. Вся эта часть острова была обращена к южному ветру, а с севера закрыта горами. Эти горы восхваляются преданием за то, что они по множеству, величине и красоте превосходили все нынешние: там было большое количество многолюдных селений, были реки, озера и луга, доставлявшие пропитание всем родам ручных и диких животных, а равно и огромные леса, отличавшиеся разнообразием пород, в изобилии доставлявшие дерево для любого дела. Такова была упомянутая равнина от природы, а над устроением ее потрудилось много царей на протяжении многих поколений. Она являла собой продолговатый четырехугольник, по большей части прямолинейный, а там, где его форма нарушалась, ее выправили, окопав со всех сторон каналом. Если сказать, каковы были глубина, ширина и длина этого канала, никто не поверит, что возможно было такое творение рук человеческих, выполненное в придачу к другим работам, но мы обязаны передать то, что слышали: он был прорыт в глубину на плетр, ширина на всем протяжении имела стадий, длина же по периметру вокруг всей равнины была десять тысяч стадиев. Принимая в себя потоки, стекавшие с гор, и огибая равнину, через которую он в различных местах соединялся с городом, канал изливался в море. От верхнего участка канала к его участку, шедшему вдоль моря, были прорыты прямые каналы почти в сто футов шириной, причем они отстояли друг от друга на сто стадиев. Соединив их между собой и с городом косыми протоками, по ним переправляли к городу лес с гор и разнообразные плоды. Урожай снимали по два раза в год, зимой получая орошение от Зевса, а летом отводя из каналов воды, источаемые землей.
Что касается числа мужей, пригодных к войне, то здесь существовали такие установления: каждый участок равнины должен был поставлять одного воина-предводителя, причем величина каждого участка была десять на десять стадиев, а всего участков насчитывалось шестьдесят тысяч; а те простые ратники, которые набирались в несчетном числе из гор и из остальной страны, сообразно с их деревнями и местностями распределялись по участкам между предводителями. В случае войны каждый предводитель обязан был поставить шестую часть боевой колесницы, так, чтобы всего колесниц было десять тысяч, а сверх того, двух верховых коней с двумя всадниками, двухлошадную упряжку без колесницы, воина с малым щитом, способного сойти с нее и биться в пешем бою, возницу, который правил бы конями упряжки, двух гоплитов, по два лучника и пращника, по трое камнеметателей и копейщиков, по четыре корабельщика, чтобы набралось достаточно людей на общее число тысячи двухсот кораблей. Таковы были относящиеся к войне правила в области самого царя; в девяти других областях были и другие правила, излагать которые потребовало бы слишком много времени.
Порядки относительно властей и должностей с самого начала были установлены следующие. Каждый из десяти царей в своей области и в своем государстве имел власть над людьми и над большей частью законов, так что мог карать и казнить любого, кого пожелает; но их отношения друг к другу в деле правления устроялись сообразно с Посейдоновыми предписаниями, как велел закон, записанный первыми царями на орихалковой стеле, которая стояла в средоточии острова — внутри храма Посейдона. В этом храме они собирались то на пятый, то на шестой год, попеременно отмеривая то четное, то нечетное число, чтобы совещаться об общих заботах, разбирать, не допустил ли кто-нибудь из них какого-либо нарушения, и творить суд. Перед тем как приступить к суду, они всякий раз приносили друг другу вот какую присягу: в роще при святилище Посейдона на воле разгуливали быки; и вот десять царей, оставшись одни и вознесши богу молитву, чтобы он сам избрал для себя угодную жертву, приступали к ловле, но без применения железа, вооруженные только палками и арканами, а быка, которого удалось изловить, заводили на стелу и закалывали на ее вершине так, чтобы кровь стекала на письмена. На упомянутой стеле помимо законов было еще и заклятие, призывавшее великие беды на головы тех, кто их нарушит. Принеся жертву по своим уставам и предав сожжению все члены быка, они разводили в чаше вино и бросали в него каждый по сгустку бычьей крови, а все оставшееся клали в огонь и тщательно очищали стелу. После этого, зачерпнув из чаши влагу золотыми фиалами и сотворив над огнем возлияние, они приносили клятву, что будут чинить суд по записанным на стеле законам и карать того, кто уже в чем-либо преступил закон, а сами в будущем по доброй воле никогда не поступят противно написанному и будут отдавать и выполнять лишь такие приказания, которые сообразны с отеческими законами. Поклявшись такой клятвой за себя самого и за весь род своих потомков, каждый из них пил и водворял фиал на место в святилище бога, а затем, когда пир и необходимые обряды были окончены, наступала темнота и жертвенный огонь остывал, все облачались в прекраснейшие иссиня-черные столы, усаживались на землю при клятвенном огневище и ночью, погасив в храме все огни, творили суд и подвергались суду, если кто-либо из них нарушил закон; окончив суд, они с наступлением дня записывали приговоры на золотой скрижали и вместе со столами посвящали богу как памятное приношение.
Существовало множество особых законоположений о правах каждого из царей, но важнее всего было следующее: ни один из них не должен был подымать оружия против другого, но все обязаны были прийти на помощь, если бы кто-нибудь вознамерился свергнуть в одном из государств царский род, а также по обычаю предков сообща советоваться о войне и прочих делах, уступая верховное главенство царям Атлантиды. Притом нельзя было казнить смертью никого из царских родичей, если в совете десяти в пользу этой меры не было подано свыше половины голосов.
Столь великую и необычайную мощь, пребывавшую некогда в тех странах, бог устроил там и направил против наших земель, согласно преданию, по следующей причине. В продолжение многих поколений, покуда не истощилась унаследованная от бога природа, правители Атлантиды повиновались законам и жили в дружбе со сродным им божественным началом: они блюли истинный и во всем великий строй мыслей, относились к неизбежным определениям судьбы и друг к другу с разумной терпеливостью, презирая все, кроме добродетели, ни во что не ставили богатство и с легкостью почитали чуть ли не за досадное бремя груды золота и прочих сокровищ. Они не пьянели от роскоши, не теряли власти над собой и здравого рассудка под воздействием богатства, но, храня трезвость ума, отчетливо видели, что и это все обязано своим возрастанием общему согласию в соединении с добродетелью, но когда становится предметом забот и оказывается в чести, то и само оно идет прахом и вместе с ним гибнет добродетель. Пока они так рассуждали, а божественная природа сохраняла в них свою силу, все их достояние, нами описанное, возрастало. Но когда унаследованная от бога доля ослабела, многократно растворяясь в смертной примеси, и возобладал человеческий нрав, тогда они оказались не в состоянии долее выносить свое богатство и утратили благопристойность. Для того, кто умеет видеть, они являли собой постыдное зрелище, ибо промотали самую прекрасную из своих ценностей; но неспособным усмотреть, в чем состоит истинно счастливая жизнь, они казались прекраснее и счастливее всего как раз тогда, когда в них кипела безудержная жадность и сила.
И вот Зевс, бог богов, блюдущий законы, хорошо умея усматривать то, о чем мы говорили, помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, и решил наложить на него кару, дабы он, отрезвев от беды, научился благообразию. Поэтому он созвал всех богов в славнейшую из их обителей, утвержденную в средоточии мира, из которой можно лицезреть все причастное рождению, и обратился к собравшимся с такими словами...

МИФ ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ.
Анализ текстов Платона ни при каких обстоятельствах не может быть истолкован однозначно. Как кажется сам автор осознавал это лучше, чем кто либо. И именно в силу этих причин, он вложил всю информацию об Атлантиде, в уста Крития. Причём всё, что было сказано об этом чудесном острове, на поверку оказывается детскими воспоминаниями. В самом деле, мог ли десяти летний мальчик, запомнить и через много лет воспроизвести множество весьма конкретных фактов, из самых разных областей человеческих знаний, включая математику, геометрию, архитектуру, географию, минералогию, генеалогию, историю, астрономию, философию, религию и множество других. И хотя Критий ссылается на наличие в его распоряжении каких-то письменных свидетельств, всё это отнюдь не объясняет весьма подробного даже в мельчайших деталях, описания древнейшего в человеческой истории государства, погибшего задолго до того, как представители современного человечества приручили скот, научились возделывать землю и строить жилища. Всё указывает на то, что Платон, либо дополнил свидетельства Крития своими собственными взглядами на структуру и облик идеального государства, либо в его распоряжении были собственные сведения об Атлантиде, а Критий введён в диалоги как подставное лицо.
Уже ни одно тысячелетие люди бьются над решением данной проблемы, но похоже никогда не найдут на неё корректного ответа. Платон, искусно и с особым изяществом скрыл от нас реальный источник сведений об Атлантиде. И похоже на то, что для этого у него были очень веские основания. Мы же можем предположить, что подставным лицом был не только Критий, но и Солон. В таком случае, все сведения об Атлантиде, были добыты самим Платоном, во время его многолетнего пребывания в Египте. Что выглядит вполне возможным. Не исключено, что Платон был связан с египетскими жрецами какой-то клятвой, не позволявшей в открытой форме разглашать переданные ему знания. Вот почему рассказ об Атлантиде помещён в ярко выраженную мифологическую канву и наряду с тщательной прорисовкой огромного количества мелких деталей, напрочь лишён конкретики в отношении крупного плана. Мы знаем размеры и конфигурацию островов, каналов, валов, храмов, знаем имена царей и численность войска, знаем обычаи, традиции и судопроизводство, но мы так и не находим точного указания на местоположение этого легендарного острова, кроме того, что он находится за геркулесовыми столбами, то есть за каким-то проливом. Ведь во времена Платона геркулесовыми столбами мог быть назван любой пролив. И вообще, геркулесовы столбы могли употребляться ни как имя собственное.
Платон знает размеры острова, но ничего не говорит о расстоянии до него от геркулесовых столбов. Он знает историю Афин, но тем не менее отодвигает войну атлантов с афинянами во времена, когда не только Аттика, но и все Балканы ещё не озарились светом человеческого разума. Он повествует об агрессии атлантов, против ещё не появившихся на земле народов. Что это? Банальное заблуждение или закодированная информация? А может быть, Платон умышленно составил рассказ об Атлантиде в такой форме, в какой она всегда и всеми воспринималась бы как сокровенная тайна, внешне простая и доступная, но реально недосягаемая, даже для разума, не говоря уже о каких-то естественных приёмах и подходах. Если это так, то мы имеем место с задачей, решать которую умеют все, но никто не может получить искомый результат. Как кажется, десятки тысяч работ посвящённых проблеме Атлантиды и полное отсутствие каких-либо конкретных и общепризнанных данных о её местоположении, лишнее тому подтверждение.
Так что же? Атлантида – это миф или реальность? И стоит ли продолжать её поиски, если для нынешнего поколения людей она ничуть не ближе, чем для всех предыдущих. Думается, что стоит. Ведь историю Атлантиды написал человек. Пусть даже этот человек обладал всеми возможными достоинствами разума. Будь он даже семь пядей во лбу, он всё равно не сравняется с Богом, а потому любое его творение, в принципе, может быть понято другими людьми. Так и Атлантида. Как бы не старался Платон погрузить её в бездонную пучину тайны, рано или поздно, свет разума однозначно вырвет её оттуда. И миф о колыбели человеческой цивилизации станет реальностью. Во всяком случае в это хочется верить. А потому попробуем ещё раз, трудно даже представить в какой, попытаться решить проблему Атлантиды. И по возможности не ради решения, а ради результата.

ЧТО МЫ ИМЕЕМ?
Прежде чем выдвигать какие-либо версии, проведём, как это принято в атлантологии, анализ текстов Платона. Следуя всё той же традиции, вначале рассмотрим содержание диалога «Тимей». Итак, что мы имеем?
Начнём же наше исследование с факта, который всё время ускользает из поля зрения атлантологов. На первый взгляд он как бы не имеет к проблеме Атлантиды прямого отношения, но тем не менее, даёт возможность по новому взглянуть на взаимоотношения греков и египтян в диалоге между которыми по сути и родилась загадка затонувшего острова.
Платон, устами Крития, говорит: «Есть в Египте, у вершины Дельты, где Нил расходится на отдельные потоки, ном, именуемый Саисским; главный город этого нома — Саис, откуда, между прочим, был родом царь Амасис.
Покровительница города — некая богиня, которая по-египетски зовется Нейт, а по-эллински, как утверждают местные жители, это Афина: они весьма дружественно расположены к афинянам и притязают на некое родство с последними».
Если всецело доверять данному фрагменту, то получается, что саисские жрецы и афинские мудрецы являются дальними родственниками и даже поклоняются одной и той же богине, но под разными именами. Что это, банальное незнание истории, или некий нам неизвестный факт. Как-то неверится, что мудрейший из семи мудрецов, и не менее мудрые его потомки, могли допустить столь наглядную ошибку. А ведь с позиций современной исторической науки, наличие родства между греками и египтянами выглядит, в лучшем случае простым заблуждением. Но не будем торопиться с выводами. Всё дело в том, что ещё совсем недавно, каких-нибудь 300 лет назад факт генеалогического родства египтян и греков не вызывал особых сомнений. Об этом писал даже И. Ньютон, по мнению которого, предки древних греков, переселились из Египта на Балканы, до этого заселённые причерноморскими киммерийскими племенами. Платон же наоборот, недвусмысленно намекает на то, что египетская цивилизация есть продукт эллинской экспансии. Вводя в канву повествования имя египетского фараона Амасиса, он как бы подчёркивает, что с данным мнением согласны и сами египтяне. К слову тех же взглядов придерживался и Геродот,