ВОЗРОЖДЕНИЕ КАЗАЧЕСТВА: МИФЫ И РЕАЛИИ.

    Время скоротечно. Уже более пятнадцати лет минуло с тех пор, как на свет Божий появились идеи возрождения казачества в новой России. Уже с самого начала было предельно понятно сколь востребована была эта идея. Судите сами. По результатам анализа социологических исследований, проведённых федеральными и местными службами в начале 90-х годов, получалось, что почти половина населения Ростовской области поддерживало идею возрождения казачества. По данным информационно-аналитического центра Ростовского обкома КПСС в начале 1991 года положительную оценку идеи возрождения казачества дали 65% опрошенных. (исследования проводились в 5 городах и 11 районных центрах области). Почти 80% респондентов в той или иной мере проявили интерес к социальным, культурным, историческим и другим аспектам связанным с возрождением донского казачества. Что удивительно, наибольшей поддержкой идея возрождения казачества пользовалась среди молодёжи (76%). Практически каждый второй житель области (47%) считал себя связанным с казачеством, как по происхождению, так и по мировоззрению. Наибольший процент отмечен в Багаевском районе (71%), Константиновском (70%), Аксайском (65%), Цимлянском (58%). Наименьший в Кагальницком (23%) и в Шахтах (31%). В разрезе социальных групп, связь с казачеством была отмечена у 58% представителей интеллектуальной элиты области: здравоохранение, наука, культура и образование, в то время как среди работников торговли, сферы обслуживания и общественного питания таковых оказалось только 28%. Почти 25% населения области относилось к казачьему движению как к чисто политическому. Помимо этого 33% респондентов выделяли в нём ещё и историко-культурный аспект…
    Как видим в начале 90-х годов идея возрождения казачества имела просто-таки огромный потенциал. Главным образом в силу, традиционных качеств присущих казачеству. Таких как организованность, сплочённость, патриотизм, отвага и т.д. На фоне разваливающегося СССР, в глазах простого народа, казачество выглядело чуть ли не идеальной структурой способной защитить и сохранить Россию в преддверии неминуемой смуты, т.е. смены общественно-политической формации, как это ни раз бывало прежде. Просчитывали такой ход событий и чиновники из обкомов КПСС.
    По этой причине ещё весной 1990 года появились подробные обкомовские и райкомовские инструкции, предписывающие партактиву активно внедряться в казачьи структуры. Уже тогда были определены основные направления «работы» с казачеством. С некоторыми уточнениями и дополнениями, все они делились на три основных направления.
    Во-первых, предусматривалось массированное проникновение в руководство казачьими образованьями. Партийные инструкции прямо и однозначно указывали на это.
    Во-вторых, прорабатывались и постоянно внедрялись программы раскола в казачьем движении. Принцип «разделяй и властвуй», не изжил и никогда не изживёт себя. Казачество в полной мере испытало воздействие этого универсального и весьма эффективного оружия политической борьбы. Спектр последствий его применения весьма широк, а потому раздел казаков на реестровых и общественных, это лишь фрагмент видимой части проблемы.
    В-третьих, предусматривались и реализовывались меры по изоляции казачества, превращении его в нечто похожее на секту, или клуб по интересам. Одним из основных направлений реализации данной проблемы было внедрение теорий о существенных этнических и культурно исторических отличиях между казачеством и великороссами. На этой почве были сформированы различные сепаратистские концепции, вплоть до создания казачьих национально-территориальных образований. В какой-то мере данные теории сплотили определённую часть казачества, но подорвали доверие к нему среди абсолютного большинства населения традиционных казачьих территорий.
    Как видим, процесс возрождения казачества, изначально столкнулся с массой организационных и идеологических проблем. Все понимали, что требуется механизм их преодоления. С этой целью, уже в первой половине 90-х годов был организован и проведён ряд научно-практических конференций в Москве, Ростове – на – Дону, Краснодаре и в других городах России. В сентябре 1993 года на Международной научной конференции «Казачество в истории России» (г. Анапа), впервые была освещена проблема возрождения казачества в контексте его истории. Ведь только всестороннее изучение истории казачества, при особом внимании к проблеме его происхождения, позволяло разработать единственно верную идеологическую концепцию процесса возрождения.
    В сентябре 1995 года, в Ростове – на - Дону, на V Международной научной конференции «Возрождение казачества» (история, современность, перспективы), данное направление получило дальнейшее конструктивное развитие. Наряду с пристальным вниманием в историческому прошлому казачества отмечалось, что процесс возрождения казачества должен стать составной частью глобального процесса национально-государственного, политического, экономического и духовного возрождения России. (В.П. Трут) Одновременно обсуждались и вопросы связанные с возрождением казачества на путях его дальнейшей этнизации, вплоть до создания национально-государственных образований.
    По мнению А.И. Козлова, как одного из самых авторитетных представителей научного сообщества, проблема возрождения казачества может быть решена лишь путём постепенной, эволюционной этнизации, при которой казаки могли бы создавать свои национально-культурные автономии на территории любого субъекта Российской Федерации. При этом было подчёркнуто, что возрождение казачества как этноса, процесс многотрудный, но только он способен обеспечить будущее.
    Что же касается проблем выделения казаков в особый этнос в более широком смысле, и создания на этой основе каких-либо национально-территориальных образований, то они встретили в среде казачества далеко не однозначные оценки. Многими эта идея была поддержана. Наряду с этим высказывались опасения связанные с возможным вовлечением казачества в процесс развала России и радикального размежевания с русским народом. Нужно отметить, что в середине 90-х годов, данная идея не была поддержана казаками. В своей основной массе, казаки выступили и против идей предложенных А.И. Козловым. Тем не менее, именно идеи А.И. Козлова были положены в основу государственной концепции национальной политики, разработанной и принятой правительством в 1996 году. До конца нерешённым оставался лишь вопрос о так называемой «государственной службе казаков», в недрах которого всё ещё теплились великодержавные и национально-патриотические амбиции казачества. Но и им не суждено было сбыться. В июне 1997 года Указом Президента Российской Федерации был зарегистрирован устав Войскового казачьего общества «Всевеликое войско Донское», внесённого в Государственный реестр казачьих обществ Российской Федерации. Фактически этим указом была подведена черта в многолетних спорах о путях и методах возрождения казачества. По одну сторону от этой черты оказались сторонники либерально-демократических взглядов на проблему возрождения казачества, в том числе и большая часть научной общественности, разродившейся к 1997 году не только сотнями докладов и публикаций на эту тему, но 58 (!) диссертациями. По другую сторону оказались самые разнообразные общественные объединения казаков. Общей для тех и других осталась лишь проблема полного отсутствия идеологической концепции казачьего возрождения, вылившейся в своеобразный политический и общественно-социальный паралич. Исключением из правил оказалась лишь идеология исторической реабилитации и этнокультурного развития, занявшая доминирующее положение во всём спектре проблем казачьего возрождения. Столь избирательный подход к проблеме возрождения способствовал тому, что к концу 90-х годов, казачество утратило, тот огромный общественно-политический потенциал которым оно обладало в начале десятилетия. Его популярность среди населения снизилась почти в три раза. Упал интерес к нему и со стороны научного сообщества. На выборах в Госдуму 1999 года, ни одна политическая партия, реально претендовавшая на победу не апеллировала к казачеству. Не попало казачество в сферу политических интересов и на президентских выборах 2000 года. Более того, в 2003 году и вовсе было ликвидировано Главное управление по вопросам казачества. Всё это свидетельствовало о полном провале тех форм и методов которые были положены в основу возрождения казачества в предыдущие годы. Внешне титаническая работа научного сообщества не принесла сколько-нибудь значимых результатов в деле возрождения, а по некоторым направлениям и вовсе способствовала расколу и развалу казачьего движения. Как результат современное казачество в глазах общественности ассоциируется не с «державниками и собирателями земель российских», а с толпой «ряженых», таящих в себе потенциальную криминальную угрозу. (С. Смирнов).
    Вполне естественно, что истинные казаки, не могли смириться с таким положением дел. На всём протяжении своей истории казачество никогда не было вне политики. Практически все сколько-нибудь значимые события российской истории, начиная с Куликовской битвы, проходили при самом деятельном их участии. Удаление казаков с политического поля современной России, не соответствовало духу и традициям казачества. А потому в силу средств и возможностей они стали искать выход из сложившегося положения. При полном безразличии со стороны научной общественности, различные казачьи структуры стали проводить консультации и научно-практические конференции направленные на выработку новой идеологической концепции возрождения, в которых бы были учтены не только этнокультурные, но и исторические, политические, державные и патриотические взгляды и интересы. Постепенно высветились и были очерчены основные проблемы данной концепции:

1. Этнотизация казачества. На сегодняшний день решение данной проблемы рассматривается в двух плоскостях. С одной точки зрения продолжает развиваться концепция по которой казаки представляют собой самостоятельный русский этнос со всеми вытекающими отсюда последствиями. С другой стороны, широкую поддержку получает теория казачьего суперэтноса. В данном случае учитывается не численность, а состояние духа и мировоззрение. Как оказывается казаки более склонны считать себя суперрусскими, или русскими со знаком качества, нежели нацменами, тем более тюркского корня, как то пытаются доказать некоторые деятели от науки.
2. Процесс этнотизации казачества высвечивает ещё одну не менее сложную проблему, касающуюся исторических корней казачества. В настоящее время собран огромный материал прямо или косвенно свидетельствующий о том, что казаки это очень древний народ, истоки которого следует искать как минимум в I-м, а то и во II-м тысячелетии до н.э.
3. Следующая проблема затрагивает вопросы связанные с историческим предназначением казачества. И здесь доминирующее положение занимает версия, по которой казаки традиционно являются не только защитниками и хранителями России, но и её непосредственными создателями. Реальная история прямо и однозначно свидетельствует в пользу этой версии, хотя в официальных научных кругах она не находит сколько-нибудь значимого понимания и поддержки.

    Таким образом, в начале XXI века, вызрела новая идеологическая концепция процесса возрождения казачества, в основе которой лежит утверждение того факта, что казачество это очень древний русский народ, историческое предназначение которого заключено в идее создания и сохранения России. Вполне естественно, что данная концепция не может быть решена без активного участия казаков в политической жизни России, что само по себе входит в прямое столкновение с позицией государства в отношении форм и методов возрождения казачества.
    В 2002 году данная проблема стала предметом детального исследования в рамках Федеральной целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (2001-2005 годы) по теме: «Психология национальной напряжённости». Анализ социологических исследований проведённых в городах и посёлках Ростовской области, подтвердил гипотезу о том, что казачество становится реальной базой для объединения русских. Фактически, на уровне казачества идёт формирование «русской национальной идеи». Сам по себе, процесс самоидентификации казачества приобрёл существенную идеологическую ценность. (А.А. Озеров).
    В последующие годы, как в программных документах, так и в повседневной жизни казаков, появились сильные тенденции к политизации. Всё отчётливее проявляется желание взять на себя функцию главного носителя русских национально-патриотических идей, стремление участвовать в формировании органов государственной власти и управления.
    Вполне естественно, что данная идеологическая концепция не могла остаться вне поля зрения научного сообщества. Как результат, на страницах журнала «Родина», появилась статья одного из ведущих специалистов в вопросах возрождения казачества, А.И. Козлова, под названием «Ряженые» (!). В ней он характеризует идеологов казачьего возрождения, как людей получивших некоторую научную подготовку, но беспринципных, готовых раскручивать положения, не имеющие ничего общего с исторической действительностью и здравым смыслом. Проводимые ими научные конференции якобы превратились в трибуну безответственных и невежественных пропагандистов, оперирующих сумбурным нагромождением абсурдных утопий, иллюзий и мифов.
    Что и говорить, весьма не лестный отзыв о тех кому не безразлична судьба России и казачества. В этой связи интересно посмотреть чем же оперирует общепризнанный авторитет в степени доктора исторических наук.
    Самое безобидное его высказывание касается вопроса этнотизации казачества, где оно рассматривается как субэтнос, но не более того. А дальше пошло-поехало. Оказывается, что этимологический смысл слова «казак» означает констатацию тюркских люмпенско-маргинальных, экстремистских элементов, связанных с разбоем и бродяжничеством. Что же касается современных казаков, то от древних тюркских казачьих элементов у них остался только этноним. Оказывается, что с чисто научных позиций на Куликовом поле в рядах русского войска с чудотворным образом Богородицы стояли бродячие тюркские экстремисты, а в сотнях древних русских былин воспет люмпенско-маргинальный разбойник старый казак да атаман Илья Муромец. Но это ещё пол беды. Оказывается если современный казак захочет увидеть в древних казаках своих непосредственных предков, то это будет плодом больного воображения, шовинизма и расизма. Данные рассуждения с научной точки зрения способны лишь дестабилизировать обстановку и разжечь национальную рознь. Оказывается для казака быть патриотом своей страны и своего народа, это очень тяжкое преступление.
    В настоящее время нет однозначного мнения по поводу предназначения данных инструкций. Хотя большинство специалистов усматривают в них попытку нейтрализации казачества, как политической силы. Как бы там ни было на самом деле, но Россия вступила на путь демократических преобразований при полном отсутствии национальных идей и приоритетов, в том числе и в отношении казачества. Сам по себе процесс национального возрождения без национальной идеи и без идеологической концепции, это просто утопия. По этой причине у нас нет никаких оснований считать национальным возрождением, всё то, что делалось в России в последние 15 лет. Это утверждение в полной мере справедливо и в отношении казачества.
    Разномастные скептики и снобы могут возразить, указывая на пухлые тома указов, постановлений, распоряжений и т.д. в текстах которых присутствует казачья тематика. Да, она присутствует. Вот только к реальному процессу возрождения казачества она имеет самое косвенное отношение. Регламентация деятельности казачьих объединений, это отнюдь не идеология. А отсутствие единой и выверенной идеологической концепции ведёт к неминуемому распаду. Что мы и наблюдаем в казачьем движении в настоящее время. Более того, государство сделало всё от него зависящее, чтобы увести казачество с политической арены. Подчинить своей воле. Замкнуть на само себя. Ограничить сферу деятельности историко-культурными рамками. Посеять распри и недоверие.
    Большую роль в дискредитации казачества сыграли средства массовой информации, которые умело формировали в сознании населения образ ряженых казаков. Не нашло поддержки казачье движение и в среде чиновников от науки, которые в большинстве своём отрицали необходимость возрождения казачества в новой России. Те кто формирует общественное мнение, оказались, увы, не в рядах казачества. Казалось бы, ситуация зашла в тупик, из которого не может быть цивилизованного выхода. Как следствие в среде казачества стали нарастать сепаратистские настроения. Если Россия не нуждается в казаках, то и казаки не нуждаются в России. Отсюда проросли требования о признании казаков отдельным, отличным от русских этносом, о создании казачьих территориальных образований и т.д. Всё это ещё в большей степени размежёвывало казаков не только с русским населением, но и между собой.