Затерявшееся прошлое казачества.

Время не стоит на месте. И то, что ещё вчера казалось вечным и незыблемым в одно мгновение превращается в прах, уступая место под солнцем молодым и мощным всходам. Однако старое не сдаётся без боя, а потому и новая поросль зачастую несёт в себе множество пережитков прошлого, закрывающих собой возможность обретения реального восприятия действительности. Особенно той действительности, от которой нас отделяют значительные временные пространства и заключённые в них история, события и судьбы многих поколений.
Не является исключением из правил и история казачества, которая за последние десятилетия нашла в себе силы разорвать порочный обруч бегло-крестьянской теории и выпустить на волю множество альтернативных версий. Сам по себе этот процесс безусловно можно назвать огромным позитивным сдвигом. Вот только его поступательное движение вперед испытывает мощнейшее сопротивление со стороны вроде бы давно отживших исторических догматов, но на деле продолжающих оказывать мощнейшее негативное воздействие на процесс обретения истины.
Смерть бегло-крестьянской теории, отнюдь не освободила историческое пространство для создания новой всеобъемлющей теории происхождения казачества. Она лишь расширила спектр взглядов и теорий, а вместе с ними и пространственно временные границы, тех исторических событий, которые имеют самое непосредственное отношение к проблемам зарождения и становления казачества. Для того чтобы лучше понять суть происходящего, познакомимся поближе с основными версиями и теориями возникновения казачества. А начнём с одной из самых популярных, возникших ещё в середине девятнадцатого века.
Согласно этой гипотезе, одним из виднейших пропагандистов и популяризаторов которой был С.М. Соловьев, и которую он постоянно упоминает на страницах своего труда "История государства Российского", казаками на Руси издревле, как минимум c XIV-XV вв. называли людей вольных, не связанных никакими обязательствами, готовых к работам по найму и свободно перемещавшихся с места на место, независимо от их языка, веры и происхождения. В XIV-XVI вв. именно из среды таких людей князья, бояре и богатые купцы начинают снаряжать промышленные экспедиции в удаленные, малозаселенные регионы Руси с целью разведки новых земель, путей, торговли, охоты (в частности "промысла пушнины"), рыбной ловли и т.д.: "Князья посылали толпы своих промышленников, ватаги, к Белому морю и Северному океану, в страну Терскую и Печерскую за рыбою, зверем и птицею: из грамоты великого князя Андрея Александровича узнаем, что уже тогда три ватаги великокняжеские ходили на море со своим ватамманом (ватагаманом, атаманом);". Именно из этих людей возникали первые казачьи дружины: "Во-первых, мы видим, что заселителям земель можно было всегда найти таких людей, нетяглых и неписьменных, людей, не имеющих собственной земли, собственного хозяйства и долженствующих потому кормиться работою на чужих землях, при чужих хозяйствах, при чужих промыслах; а такие-то бездомовные люди именно назывались у нас козаками. Но понятно, что между этими людьми находилось много и таких, которые не хотели жить на чужих землях, в зависимости от чужих людей и предпочитали вести воинственную, опасную, но более привольную, разгульную жизнь в степи, на границах и далее, за границами государства; куда должны были деваться люди, выбывшие из городов и волостей, которых населители земель не имели права принимать к себе? Существование казаков как пограничного воинственного народонаселения было естественно и необходимо по географическому положению древней Руси, по открытости границ со всех сторон; на всех границах долженствовали быть и действительно были казаки, но преимущественно были они необходимы и многочисленны на степных границах, подвергавшихся постоянным и беспощадным нападениям кочевых хищников, где, следовательно, никто не смел селиться, не имея характера воина, готового всегда отражать нападение, сторожить врага." (С.М. Соловьев, "История государства Российского")
Со временем, по мере устройства российского общества и повышения его благосостояния, количество подобных людей уменьшилось за счет людей земских (дворян, купечества, мещан и крестьян): "И все на севере, в эпоху сосредоточения, принимает характер прочности, оседлости, вследствие чего земельные отношения, обусловливающие прочность, получают важное значение; общество сознает различие земского человека, оседлого собственника, от вольного казака, представителя старины, старой эпохи безнарядного движения; этому представителю старины трудно в новом обществе, он уходит на простор в вольную степь и там ждет случая вступить в борьбу с враждебным ему новым порядком вещей. Но эпоха сосредоточения, но государи московские сделали свое дело: государство крепко, и казаку не осилить земского человека".
По словам советского историка второй половины XX в. Станиславского: "Для дворянских историков «неистовые» казаки были искателями «дикой вольности и добычи», «сволочью людей бесприютных», занимавшихся только разбоем; для крупнейшего буржуазного историка С. М. Соловьева — носителями антигосударственного начала, стремившимися жить за счет общества; для авторов известного сборника «Вехи» — грозными, неорганизованными, стихийными силами, из-за борьбы которых с государством было «погублено» и «извращено» «дело крестьянского освобождения». В то же время декабрист В. Д. Сухоруков видел в казачьей общине сообщество равных людей, бежавших от притеснений своих бывших владельцев, а в представлении А. И. Герцена казаки — «витязи-мужики, странствующие рыцари черного народа»."
Справедливости ради необходимо признать, что данная теория не лишена аргументации и многие её положения как нельзя лучше согласуются с реалиями того времени, когда молодое Московское государство искало пути своего расширения и укрепления. И именно опора на казаков позволила совершить этот исторический прорыв. Вот только ни тогда, ни после казаки не были какими-то безземельными холопами, готовыми за мало-мальски сносное жалование наниматься в состав промышленных экспедиций. Ими двигали идеи и цели куда более глубокие и по смыслу и по содержанию. А высшей целью была идея создания империи «от моря и до моря», той самой империи строительству которой были отданы силы и жизни всех без исключения поколений казаков. А тот факт, что русские казаки появляются на исторической арене, практически одновременно с появлением Московии, как нельзя лучше свидетельствует в пользу данного предположения. Московия, а затем и Россия, прирастала своим могуществом главным образом в силу того, что её внешнее кольцо во всех направлениях составляли казаки, которые и были той самой силой, которая раздвигала границы государства. Именно эта историческая роль казачества позволила Л.Н. Толстому утверждать, что именно «казаки создали Россию». Что по всем основным критериям идеально согласуется с реалиями того времени.
Тем не менее, у данной теории есть один существенный недостаток. Она блестяще раскрывает причины сосредоточения на границах Московии крупных формирований казачества, однако не дает каких либо намёков на то, откуда эти казаки взялись, и где находятся их исторические корни. По этой причине нам необходимо расширить зону поисков истоков казачества и обратить более пристальное внимание на так называемую «восточную» теорию его происхождения.
По мнению В. Шамбарова и Л. Гумилёва — казачество возникло путём слияния касогов и бродников после монголо-татарского нашествия. Касоги (касахи, касаки, ка-азаты) — древний черкесский народ, заселявший территорию нижней Кубани в X—XIV веках, а бродники — смешанный народ тюрко-славянского происхождения, впитавший остатки булгар, славян и также возможно степных огузов.
«О времени возникновения донских казаков до сих пор среди историков нет единой точки зрения. Так Н. С. Коршиков и В. Н. Королёв считают, что «кроме широко распространённой точки зрения о происхождении казаков от русских беглых людей и промышленников, существуют в качестве гипотез и иные точки зрения. По мнению Р. Г. Скрынникова, например, первоначальные казачьи общины, состояли из татар, к которым присоединялись затем русские элементы. Л. Н. Гумилёв предлагал вести донских казаков от хазар, которые, смешавшись со славянами, составили бродников, являвшихся не только предшественниками казаков, но и прямыми их предками. Все больше специалистов склоняются к тому, что истоки донского казачества следует видеть в древнем славянском населении, которое согласно археологическим открытиям последних десятилетий, существовало на Дону в VIII—XV вв.»
После покорения монголами, касоги бежали на север, и смешались с донскими бродниками, которые унаследовали их имя — казак. При этом известно, что сами бродники приняли сторону монголов, сражались против Руси в Битве на Калке. Так и образовалась первая ячейка казачества, изначально на службе Орды.
После раскола Золотой орды оставшиеся и на её территории казаки сохранили войсковую организацию, но при этом оказались в полной независимости и от осколков былой империи — Ногайская орда и Крымское ханство; и от появившегося на Руси Московского государства. Согласно легенде, восходящей к Стефану Яворскому (1692 год), казаки в 1380-м году преподнесли Дмитрию Донскому икону Донской Богоматери и участвовали против Мамая в Куликовской битве.
Историк В. Н. Татищев в «Истории Российской с самых древнейших времён» считал что: «Первые казаки, сброд из черкес горских, в княжении Курском в 14 ст. явились; где они слободу Черкассы построили и под защитой татарских губернаторов воровством и разбоями промышляли; потом перешли на Днепр и город Черкассы на Днепре построили». (В. Н. Татищев, История Российская, М.-Л. 1963, т. II, стр. 240)
Казаки являлись народной самообороной, нацеленной на защиту мирного населения от постоянных набегов вооружённых банд татарского происхождения. Это люди, постоянно сталкивающиеся в степи с татарскими воинами. По некоторым данным, древнейшее известие о казачестве говорит о казаках рязанских, в 1444 принявших участие в битве против татар, приведённых царевичем Мустафою. В XVI веке городовые казаки, и прежде всего рязанские, стали оседать военно-промысловыми артелями в открытой степи, в области верхнего Дона. Так как основу военно-политической организации соседнего Касимовского ханства поставлявшего военную помощь Московскому государству также составляли татары-казаки. Мещёрские (городецкие) казаки упоминаются в документах с 1491 г. Главные их силы были в порубежье с ногайскими татарами, в том числе земля рязанская, верховья Дона. Так, в 1493 г. мещёрцы приходили воевать с турками к Азову. Постепенно выходцы из Рязанской земли, касимовские татары и татары-мещеряки стали селиться на берегах Дона и Волги. Эти люди, называвшиеся казаками, жили в укреплённых городках, построенных ими по берегам рек и на островах. Историки предполагают, что в 1549 г. основателем казачьих городков (станиц) на Дону был выходец из Мещеры Сары-Азман. Старинный русский историк В. О. Татищев в сообщении о происхождении донских казаков отмечает, что; «начало сих казаков из дву мест: одни жили в Месчере по городкам, и главный город их был Донской (скорее всего, Данков), 16 вёрст ниже Тулучеевой, где ныне монастырь Донской, а когда царь Иоанн IV ногайских татар в Месчеру перевел, тогда оные казаки из Месчеры все на Дон переведены».
Известный историк донского казачества В. Б. Броневский также сообщает, что «царь Иоанн Васильевич мещорских казаков, живших по разным городам, перевёл на Дон. По сему сих мещорских казаков и должно почитать родоначальниками донских казаков». Окончательную точку в этом вопросе поставил император Пётр I, также переселив в самом начале XVIII в. оставшихся казаков из Мещеры в низовья Дона. Как следует из работы Якова Гришина "Польско-литовские татары (наследники Золотой Орды), массово переселявшиеся в Великое княжество Литовское на рубеже 14 и 15 веков также имели социальное разделение на знатных татар, приравненных в правах к шляхте и татар — казаков приравненных в правах к служебному боярству. Татары-казаки несли службу в родоплеменных хоругвях: Баргын, Джалаир, Хушин, Конграт, Найман, Улан (надродовая хоругвь возглавляемая Чингизидами). В польских хрониках первое упоминание о казаках относится к 1493 г., когда черкасский воевода Богдан Федорович Глинский, по прозвищу «Мамай», сформировав в Черкассах пограничные казачьи отряды, захватил турецкую крепость Очаков.
Русский устав станичной сторожевой службы был составлен боярином М. И. Воротынским в 1571 г. По нему сторожевую службу несли станичные (сторожевые) казаки или станичники, городовые же (полковые) казаки защищали города. Карамзин так писал о казаках:
«Казаки были не в одной Украине, где имя их сделалось известно по истории около 1517 года; но вероятно, что оно в России древнее Батыева нашествия и принадлежало Торкам и Берендеям, которые обитали на берегах Днепра, ниже Киева. Там находим и первое жилище Малороссийских Козаков. Торки и Берендеи назывались Черкасами: Казаки — также… некоторые из них, не хотев покориться ни Моголам, ни Литве, жили как вольные люди на островах Днепра, огражденных скалами, непроходимым тростником и болотами; приманили к себе многих Россиян, бежавших от угнетения; смешались с ними и под именем Комков составили один народ, который сделался совершенно Русским тем легче, что предки их, с десятого века обитав в области Киевской, уже сами были почти Русскими. Более и более размножаясь числом, питая дух независимости и братства, Казаки образовали воинскую Христианскую Республику в южных странах Днепра, начали строить селения, крепости в сих опустошенных Татарами местах; взялись быть защитниками Литовских владений со стороны Крымцев, Турков и снискали особенное покровительство Сигизмунда I, давшего им многие гражданские вольности вместе с землями выше днепровских порогов, где город Черкассы назван их именем. (Н. М. Карамзин. История государства Российского. Том 5)
Не меньшей аргументацией обладает и среднеазиатская теория происхождения казачества, в которой собрано огромное количество версий и откровенных домыслов по поводу того, что казачество зародилось в татарской среде. После проводов родственника в дальнюю дорогу и расставания сибирские татары по традиции пьют чай, называемый касгак-цай. У ногайских татар существует песенный жанр — «песни казаков» главными героями в которых выступают молодые неженатые мужчины. Как на европейских, так и на древнерусских картах казаки впервые появляются на территории Сибири и Центральной Азии, в непосредственном соприкосновении с татарами и киргизами (среднеазиатскими черкасами?).

Рис 1. Казачья орда в Центральной Азии. На древнерусской карте (Ремезова Годунова)

Вне всякого сомнения «восточная» версия происхождения казачества успешно ликвидирует множество белых пятен издавна существовавших в данной проблематике. Она объясняет и происхождение этнонимов казак и черкас от древних касогов, обитавших у берегов Азовского моря. Разъясняет причинные связи казаков и Золотой орды. Даёт ответы на вопросы связанные с ослаблением и исчезновением этих связей. С помощью данной теории весьма успешно решаются исторические задачи связанные с именами курских и днепровских черкес, бродников, торков, берендеев и множества других имён прямо или косвенно принимавших участие в этногенезе казачества. Единственным, и весьма существенным недостатком данной теории является её оторванность от чисто славянского этнического компонента без которого, весьма сложно найти причины сближения казаков и Московии. Впрочем, данную проблему можно решить с помощью так называемой «славянской» теории происхождения казачества.
Если опираться на данную теорию, казаки изначально были выходцами из славян. Так украинский политик и историк В. М. Литвин в своём трёхтомнике «История Украины» высказал мнение что первые казаки были славянами.
По его исследованиям, источники говорят о существовании казаков в Крыму ещё в конце XIII ст. В первых упоминаниях тюркское слово «казак» означало «охранник» или наоборот — «разбойник». Также — «бродяга», «свободный человек», «изгнанник», «авантюрист», «защитник неба». Это слово часто обозначало свободных, «ничейных» людей, которые промышляли с оружием. В частности, согласно старорусским былинам, относящимся ко времени правления Владимира Великого, богатырь Илья Муромец называется «старыя козак» да «атаман». Именно в этом значении оно и закрепилось за казаками.
Первые воспоминания о таких казаках датируются 1489 годом. Во время похода польского короля Яна-Альбрехта на татар дорогу его войску на Подолье указывали казаки-христиане. В том же году отряды атаманов Василия Жилы, Богдана и Голубца напали на Таванскую переправу в низовье Днепра и, разогнав татарскую стражу, ограбили купцов. Впоследствии, жалобы хана на казацкие нападения становятся регулярными. По мнению Литвина, учитывая как привычно это обозначение употребляется в документах того времени, можно считать, что казаки-русичи были известны не одно десятилетие, по крайней мере, с середины XV столетия. Учитывая что свидетельство феномена казачества локализовалось на территории так называемого «Дикого Поля», то возможно, что своих соседей из тюркоязычной (преимущественно татарской) среды украинские казаки заимствовали не только название, но и немало других слов, примет внешности, организации и тактики, ментальности. Литвин В. считает, что и в этническом составе казачества определённое место занимает татарский элемент.
По версии Георгия Владимировича Вернадского, казаки — это сообщество «свободных людей», известное под таким именем в степях Европы как минимум со времен царства Ордынского (XIII—XIV вв.). В работе «Монголы и Русь» Вернадский пишет: «согласно Полю Пелио имя Узбек (Özbäg) значит „хозяин себя“ (maître de sa personne), то есть „свободный человек“. Узбек в качестве названия нации значило бы тогда „нация свободных людей“. Казак (казах) — в нескольких тюркских диалектах означает „свободный человек“, „свободный искатель приключений“ и, отсюда, „житель приграничной полосы“. В его основном значении этим словом называли как группы татарских, украинских и русских поселенцев (казаки), так и целый среднеазиатский народ киргизов (казахов).». Тот же Вернадский обращает внимание на существование в Великой Ясе Чингизхана (ставшей потом одним из источников устного казачьего права) положений, уравнивающих права и свободы всех его свободных подданных: «Существует равенство. Каждый человек работает столько же, сколько другой; нет различия. Никакого внимания не уделяется богатству или значимости».
Существует также гипотеза о происхождении первых казаков от вятских (хлыновских) или новгородских ушкуйников. На данный факт обратил внимание в своих работах ещё Евграф Савельев. В конце XV века вольная республика ушкуйников с выборными воеводами, ватаманами и попами в ходе нескольких военных походов была взята под контроль Москвы (в 1459 и 1489 годах). Часть населения бежала, часть была расселена на южной границе России. Те и другие вполне могли стать основанием казачества Дона, Волги и даже Днепра. Население Вятской республики составляли в основном выходцы из Киевской Руси (в XIII веке), Новгорода Великого (в XIV—XV веках) и других земель. Кроме всего прочего именно на Русском севере были записаны практически все легенды и были в которых фигурирует старый казак да атаман Илья Муромец.
Вне всякого сомнения этногенез казачества самым тесным образом был сопряжён со славянством. Будь то славянское население Причерноморских областей и Крыма, Среднего и Верхнего Дона и Днепра, новгородские или вятские ушкуйники, все они в той или иной степени причастны к процессу становления российского казачества, хотя важнейший вопрос о его зарождении так и остаётся открытым.
По большому счёту, важнейшим подспорьем для решения данной проблемы могло бы стать выявление причин возникновения и значения этнонима казак. Вот только и на этом поприще царит полнейшая неясность. Многочисленные версии выводящие слово казак из каких-то татарских словосочетаний означающих вольного или свободного человека, не несут в себе достаточной аргументации. Те же самые проблемы обнаруживают себя когда мы пытаемся связать имя казак с какими-то военными, профессиональными, торговыми, трудовыми, социальными обязанностями возлагаемыми на казаков.
Согласно Фасмеру, слово пришло в русский и польский языки из украинского «козак» и древнерусского «козакъ» (означало «вольнонаемный работник, батрак»). Заимствовано из тюркских языков (qаzаq — «свободный, независимый человек, искатель приключений, бродяга»). По версии известного лингвиста тюрколога М. Ахметзянова изложенной в «Кратком историко-этимологическом словаре татарского языка» слово «казак» происходит от формы «казгак», в первоначальном зафиксированном значении обозначавшей лошадь, отбивающуюся от табуна во время тебеневки, корнем же служит глагол казу -копать, от которого происходит также казыну в значениях копаться, мешкаться, отставать. Во множественном числе ударение в форме каза́ки возникло в результате влияния польской формы множественного числа «kozácy» (коза́ци), в то же время, украинские, кубанские, и оренбургские казаки используют ударение казаки́ (укр. козаки́ ).
По Фасмеру, слово «казахи» — родственное казакам, а вот этноним касог — не родственен. Следует отметить, что написание слова в русском языке «казах» с конечной буквой «х» — искусственно введенное, с целью устранить возможную путаницу с современными русскоязычными казаками. В тюркских языках, в том числе казахском такое произношение противоречит фонетическим правилам, в данном случае в начале и конце слова употребляется заднеязычное «к». Да и сами казахи, уже давным-давно стали называть себя казаками, а свою страну Казакстаном.
Мы могли бы рассмотреть ещё великое множество других версий, но и так ясно, что по всем признакам, значение слова казак необходимо искать несколько в иной плоскости. Уже более 20 лет я пропагандирую версию согласно которой слово казак означает ничто иное как «царский скиф». А слово казаки есть ничто иное как «царские скифы» известные со времён Геродота. Для того, чтобы понять аргументацию данного предположения необходимо всего лишь обратиться к «Истории» Геродота, где он впервые упоминает о «скифах базилеях» обитавших в приазовских степях вплоть до Танаиса. Но слово «скиф», греческого происхождения. Сами себя скифы называли саками. Причём данный этноним использовался ими как в Причерноморье, так и в Средней Азии, в Армении, в Персии, в Палестине, в Индии и в Европе. Европейских скифов персы называли «заморскими саками», в то время как греки именовали среднеазиатских саков «азиатскими скифами».
Теперь нам осталось выяснить, как в скифском языке звучало слово «базилеи», т.е. «царские». Впрочем, данная задача решается весьма просто, ибо у всех индоевропейских народов, к числу которых принадлежали и саки-скифы, царская титулатура обозначается словами кей, кай, кий, кияв и т.д., откуда появились на свет такие слова как цезарь, кесарь и кайзер, что значит царь царей.
Исходя из всего выше сказанного получаем, что «скифы базилеи» Геродота, сами себя должны были именовать «кай-саками», т.е. казаками. Косвенным, но весьма ярким подтверждением справедливости наших выводов, является то обстоятельство, что слово казак обнаруживает себя прежде всего там, где в древности обитали племена саков. Будь то Днепр, Дон или Амударья. Именно кайсаки - царские скифы, дали название современному Казакстану, впрочем как и народу ныне заселяющем его.
Введя в оборот версию по которой казаки, это ни кто иной как царские скифы или царские саки, мы автоматически получаем ответ на ещё один весьма проблематичный вопрос, связанный с этнической близостью славян и казаков. Практически весь Восток и прежде всего арабы и по сей день именуют славян сака-либами, в то время как на западе они впервые появились под именем склавов и склавинов, в которых не сложно выделить корень сак или сака, то есть скиф. Со временем, в словах склавы и склавины, находящаяся на слабом месте буква к исчезла и уже к началу средних веков этнонимы склавы и склавины повсеместно были заменены этнонимом славяне. Эта замена сыграла на руку тем, кто живёт по правилу «разделяй и властвуй», ибо позволила расчленить этническое единство славян и казаков, а вслед за этим запустить в оборот великое множество версий о якобы татарских этнических корнях казаков и их имени.
По нашей версии, которая при любом подходе к ней является более аргументированной нежели её ближайшие конкуренты, казаки и славяне изначально являются представителями одного и того же этноса, о чём красноречиво свидетельствуют их архаические этнонимы. И кай-саки и сака-либы, это представители народа саков, более известного в исторических хрониках под именем скифов, придуманном греками. И когда составители учебников и энциклопедических справочников пытаются нас убедить в том, что саки и скифы это разные этносы, то им бы не мешало вначале размежевать греков и эллинов, а вслед за ними и великое множество других народов, чьи самоназвания не совпадают с именами в исторических хрониках, или в произношениях соседей. Тех кого мы называем армянами и грузинами, сами себя так не называют, но никому не приходит в голову мысли о том, что речь идёт о совершенно разных этносах. Другое дело история России, русского народа и казачества. Здесь разрешено употреблять любой арсенал фальсификаций, способный до неузнаваемости изменить как далёкое, так и довольно-таки близкое прошлое. Вот и получается, что весь мир и мы сами именуем себя скифами, а так называемые «учёные», доказывают, что мы к скифам никакого отношения не имеем. А если и имеем то самое косвенное.
Но это не так.
Не прибегая к ложной скромности сделаем окончательное заключение о том, что слово казак означает не что иное как «царский скиф», со всеми вытекающими отсюда последствиями. Даже не смотря на то, что данная версия существует почти 20 лет и пока не получила никаких позитивных откликов ни от научного официоза не от казачьих чиновников. Но если скифы известны на исторической арене как минимум с VIII века до н.э. то и казаки должны иметь историю не менее древнюю. И вот тут мы сталкиваемся с очередной проблематикой, согласно которой слово казак якобы не засвидетельствовано в анналах истории ранее IX-X веков.
Что ж попробуем выяснить, насколько аргументированы данные табу. А для этого припомним несколько первых упоминаний о казаках.
Первая предположительная фиксация наименования «казак» (в значении «стража») имеется в словаре половецкого языка «Codex Cumanicus» начала XIV в. (1303 г.). В «Сугдейском синаксаре» крымского города Сугдеи под 17 маем 1308 г. отмечается: «В тот же день скончался раб Божий Альмальчу, сын Самака, увы, молодой человек, заколотый казаками». Прозвище от основы «козак» впервые фиксируется во всех трёх Псковских летописях, где под 1406 г. упоминается посадник Юрий Козачкович: в 1 и 3 летописях «Гюрги посадник псковский сын Филипов Козачкович», во 2 «Юрий посадник Козачкович». С 40—х годов XV в. казачество становится регулярно упоминаемым в источниках (у Самарканди, в Никоновской и Ермолинской летописях и других источниках). О казаках рязанских, принявших участие в битве против татар, приведённых царевичем Мустафою, впервые упоминается в 1444 году. Что же касается казаков донских, то сведения о них в письменных источниках впервые появляются по отношению к 1380 году, когда согласно легенде, восходящей к Стефану Яворскому (1692 год), казаки преподнесли Дмитрию Донскому икону Донской Богоматери и участвовали против Мамая в Куликовской битве.
Как видим первые упоминая о казаках относятся не ранее XIV века. В этом же временном диапазоне рассматривается и процесс зарождения украинского казачества о истоках которого В.Татищев писал: «Первые козаки, зброд из черкес горских, в княжении Курском в XIV ст. явились; где они слободу Черкасы построили и под защитой татарских губернаторов воровством и разбоями промышляли; потом перешли на Днепр и город Черкасы на Днепре построили. ( В. Н. Татищев, История Российская, М.-Л. 1963, т. II, стр. 240). В 1280 году татарский баскак Ахмет вывел в Северное Причерноморье крупную группу пятигорских казаков, которые впоследствии основали городок Черкасы на Днепре, т. к. по старому месту их пребывания они назывались черкасами. (Х.Ш. Илиуф, «Акациры (этимология этнонима)»). Ермолинская летопись повествует, что ордынский царь Махмет и его сын Мамутяк в 1445 г. призвали из Черкасии 2000 казаков. Тат факт, что на Руси слово черкас всегда было синонимом слова казак не вызывает ни какого сомнения. Слобода Черкасы, город Черкасы на Днепре и Черкаск на Дону лишнее тому подтверждение. А коль так то нам следует попристальней приглядеться к тому, что из себя представляли черкасы Предкавказья и Южнорусских степей, которых отечественная историческая традиция прочит в предки казаков.
В начале познакомимся с энциклопедическим определением черкасов, которых в настоящее время принято называть черкесами.
Этноним Черкес и топоним Черкесия, начиная с XIII века, применяется для обозначения адыгского народа и его страны на Северном Кавказе, вытеснив предшествующую этнонимическую номенклатуру — сираки, керкеты, зихи, джики, кашаки, кашаги, касы, касоги и др.
Этноним Черкес стал общеупотребительным в европейских и русских источниках ХV-ХIХв.в. Хотя стоит отметить, что все черкесы, (адыги) неизменно называли себя адыгэ и никогда не использовали в самоназвании этноним черкесы, равно как и якобы предшествующую им этнонимическую номенклатуру от сираков до касогов.
В настоящее время, за рубежом — этноним Черкес продолжает употребляться в отношении потомков черкесских мухаджиров, а также потомков черкесских мамлюков, проживающих в адыгской диаспоре. Иногда этнонимом «черкесы» обозначают не только адыгов, но и представителей всех северокавказских народов.
В настоящее время, в России, термин Черкесы (самоназвание: адыгэ), помимо указанного выше значения, является обозначением адыгов проживающих в Карачаево-Черкесии (Россия).
Когда мы знакомимся с энциклопедическими определениями этнонима черкесы, то невольно сталкиваемся с тем обстоятельством, что все они упорно обходят стороной проблему его возникновения и значения.
Голословные заявления о том, что под этим словом скрывается пожалуй самое распространённое обозначение древних адыгов, вдребезги разрушаются самыми адыгами, которые по отношению к себе этим этнонимом никогда не пользовались. А коль так, то мы должны признать, что под этнонимом черкесы скрывается некий иной народ, который исторически очень тесно связан с адыгами, либо был ассимилирован ими. Остаётся только отыскать этот народ.
Нужно признать, что данная проблема не входит в число не разрешимых. Все трудности заключены лишь в том, что её решением никто серьёзно не занимался. Никто не обратил внимание и на древнее предание о казачьих атаманах Черкасе и Адиге, изложенном в «Истории о Донском Войске» Алексея Попова. В этом предании говорится о том, что во времена «сильного кипчакского владения», один из казачьих атаманов по имени Аргус Черкес основал для своего народа новую столицу по его имени названную Черкасском. Другой же атаман по имени Адиг, «перешёл на восточную сторону Азовского моря, и между двумя рукавами Кубани построил замок своего имени, находившийся близ Темрюка и существовавший ещё в 1713 году». (А.Попов «История о Донском Войске»)
Если верить выше упомянутой легенде, то и черкесы и адыги являются потомками донских казаков. Но это всего лишь легенда, примерно из того же ряда, что и те по которым черкесов причислили к народам адыгского корня. Если же рассматривать более приземлённые версии то среди них особое внимание заслуживает та по которой этноним черкесы произошел от этнонима сираков или сиракесов (siraces), народа скифо-сарматского корня засвидетельствованного на Кубани в первых веках нашей эры.
Сираки (siraces) — сарматское племя, обитавшее с I века до н. э. в приазовских степях к северу от реки Кубань. Как до прихода, так и после прихода сираков эти территории так же населяли меоты.
Страбон свидетельствует :
— аорсы (росы) и сираки «простираются на юг до Кавказских гор; они частью кочев¬ники, частью живут в шатрах и за¬нимаются земледелием».
— "Эти аорсы и сираки являются, видимо, изгнанниками племен, живущих выше, а аорсы обитают севернее сираков.

Ареал расселения сираков почти полностью совпадает с ареалом
расселения северокавказских скифов или «заморских саков», царская ветвь которых именовалась касаками. Учитывая данное обстоятельство мы вправе предположить, что во времена сиракского (черкесского) господства касаки сохраняли свою самоидентификацию и своё имя, вследствие чего в раннем средневековье мы находим их на территории страны Казахии под именем касогов и кашаков. Нельзя исключать и того, что за многовековую историю совместного проживания касаков и сираков произошли множественные взаимопроникновения, причём на самых различных уровнях, в результате которых эти этнонимы стали практически синонимами.

Нельзя исключать и того, что и касаки (казаки) и сираки (черкесы), были активными участниками этногенеза адыгов. Во всяком случае существует множество свидетельств того, что в средние века шёл активный процесс ассимиляции касаков и сираков со стороны адыгов, одним из результатов которого стал перенос на адыгов этнонимов касогов и черкесов.
В своей статье "К этногенезу адыгов" П.У. Аутлев, сделал нижеследующий вывод: «ассимиляция произошла естественно-историческим путем, а не путём завоевания сираков меотами или напротив завоевания меотов сираками.... в антропологическом отношении брахикранные сираки оказали существенное влияние (путем смешанных браков) на восточных адыгов-кабардинцев, а западные адыги сохраняют долихокранный европеоидный тип...».
Далее, П.У. Аутлев сделал вывод, что появление в адыгском Нартском эпосе такого героя как нарт Саусырыкъу (в переводе с осетинского - смуглый сирак, адыгского перевода - не существует), связано именно с принятием в состав адыгского этноса ассимилированных сираков.


Другими словами, мы имеем косвенное указание на то, что адыги-кабардинцы, которых зачастую именуют черкесами и кабардинцами, на самом деле являются ассимилированными сираками.
Наше исследование различных теорий происхождения этнонима черкесов было бы не полным без упоминания ещё одной весьма любопытной версии. Основываясь на том, что слово черкесы, произошло от этнонима сарматского племени сираков-сиракесов, появляется возможность предположить что этноним сираки в своей архаической форме звучал как сирсаки, что в дословном переводе означает царские скифы или казаки. Если эта версия верна, а шансы на это у неё весьма велики, то мы автоматически получаем исчерпывающий ответ на то, почему и на Руси и на Украине никогда не делали различий между казаками и черкасами.

Из приведённых выше изысканий, для нас наибольший интерес представляют те, в которых этноним черкесы, прочно увязан с этнонимом касоги, который по всей видимости и стал той основой на которой древнерусские летописцы и историки отождествляли черкасов и казаков. А коль так, то нам следует поближе познакомится с касогами. Как и прежде начнём с энциклопедического определения.

Касо́ги, (или косо́ги, или кашаги) — этноним (адыгов), часто встречающийся в русских, грузинских, арабских, византийских и других исторических и географических источниках, средних веков.
943 год — «люди из страны кашаков», так впервые упомянул адыгов-кабардинцев арабский историк и географ Аль-Масуди, в своем сочинении «История Ширвана и Ал-баба», где сообщил, что этот народ живёт в соседстве с аланами, между Кавказом (то есть Кавказским хребтом) и морем Рум (то есть Черным). Правда чуть ниже, в §20, Масуди помещает кашаков у великой реки впадающей в море Нитас (Понт), под которой традиционно подразумевается Дон.
957 год — Константин Багрянородный, византийский император описал область, занимаемую касогами, называя её Κασαχια (Касахия), в частности он писал —
«Выше Зихии лежит страна, именуемая Папагия, выше страны Папагии — страна по названию Касахия, выше Касахии находятся Кавказские горы, а выше этих гор — страна Алания.»
965 год — в первый раз имя касогов занесено в русскую летопись в рассказе о походе князя Святослава на хазар. Взяв хазарский город Белую Вежу (иначе Саркел) в нижнем течении Дона, Святослав победил ясов (аланов) и соседних с ними касогов. Некоторые исследователи полагают, что этих касогов Святослав нашёл в низовьях Кубани, хотя гораздо достовернее выглядит версия по которой касоги встретившиеся русскому князю недалеко от Белой Вежи обитали в Низовьях Дона, там же где их перед этим помещал Масуди.
1191 год — в грузинских источниках касоги именуются «кашаги», в частности в грузинской «Истории и восхвалении венценосцев» сообщалось, что -кашаги участвовали в походе Вардана Дадиани.
Осетины (ясы русских летописей), давнишние соседи кабардинцев и черкесов, издревле и до сих пор называют их страну Кæсæг, а их самих кæсгон, а населенная ими плоскостная Кабарда слывет у осетин под именем «Касажская степь» (Кæсæджы быдыр).
Касоги были ближайшими соседями Тмутараканского княжества, которое имело на них значительное влияние. В 1022 году с ними воюет князь Мстислав Тмутараканский; в следующем году они упоминаются вместе с хазарами в его дружине, когда он идет против своего брата Ярослава, и это упоминание иногда толкуется как основание считать, что в Х веке касоги входили в состав Хазарии (или хазары были подданными Мстислава).
1066 год — имеется летописная заметка, что князь Ростислав Тмутараканский брал с касогов дань. После падения Тмутараканского княжества и занятия южнорусских степей половцами известия о касогах прерываются.
1223 год — в рассказе о появлении татар, летописец, говоря о происхождении этого нового неприятеля, прибавляет:
«…и мы слышахом, яко многы страны поплениша, ясы, обезы (абасгов), касогы, и половець безбожных множество избиша».
Наиболее громкое событие, связанное с именем касогов и записанное в летопись из дружинного сказания — или, быть может, песни, — брат Ярослава Мудрого, Мстислав Тмутараканский, покорил касогов, убив в битве их предводителя Редедю (событие отражено в летописи Никона и в «Слове о полку Игореве»):
«…И рек се,удари им оземлю,и вынзе нож и зареза Редедю».

Из летописного рассказа известно, что он в единоборстве, правда не совсем честном, победил касожского князя Редедю, а после пленил его княжество и захватил семью.
По поводу вероисповедания касогов, любопытно свидетельство монаха Епифания, который на рубеже VIII-IX вв. писал о том, что апостол Андрей проповедовал христианство «касогдианам». Заметив, что «зикхи народ жестокий и варварский и доныне наполовину не верующий», о касогах он совсем другого мнения: «это люди кроткие и доступные вере; они с радостью приняли слово проповеди». (О.А. Семёнов, В.И. Сергеев; «История началась в Причерноморье»).
После завоевания Северного Кавказа татарами касоги разделяли участь прочих северокавказских народов. В настоящее время потомками древних Касогов должны считаться адыгские племена и, главным образом, кабардинцы, а также казаки.
1822 год — Первая опубликованная научная работой по идентификацией этнонима «касоги» и «Касахия» принадлежит немецкому ученому Ю. Клапроту, в которой он сделал следующие выводы:
— Папагия — это страна черкесов, которые жили на южном склоне Кавказа и в средневековых грузинских хрониках именуются Папагами, а их страна — Папагией. Ещё и сейчас у кабардинцев есть дворянский род, носящий имя Бабаги.
— Затем следует Казахия или внутренняя страна восточных черкесов, которых осетины ещё и сегодня называют казахами (kasakh), а мингрелы — казаками (kasak). Это кассоги (kassoghi) русских летописей.
— После Казахии идет Кавказская гора, которая здесь означает снежную вершину Эльбруса, из северного склона которого вытекает Кубань. За Кавказской горой находится страна аланов. Таким образом, этот народ (аланы) занимал современную территорию осетин, жилища которых ещё и сегодня начинаются в нескольких лье от подошвы горы Эльбрус.
И. М. Дьяконов предполагал, что название касогов восходит к названию народа каска, по-видимому, также абхазо-адыгского происхождения, во II тыс. до н. э. обитавшего в том же регионе, что и современные абхазы, совершавшего набеги на Хеттское царство (север Малой Азии).
Большинство учёных (в том числе Лавров Л. И., 1955; Волкова Н. Г., 1973; Алексеева Е. П., 1992; Гадло А. В., 1994) считает, что касоги/касахи/кашаки, упоминаемые в письменных источниках X века и позднее, вместе с родственными им зихами, являлись предками современных адыгов. Наряду с этим существуют версии по которым касоги изначально принадлежали к скифо-сарматскому этносу, но впоследствии были ассимилированы адыгами.
Среди учёных, при локализации Касахии, сведения от вышеуказанных авторов (Аль-Масуди и Константин Багрянородный), считаются наиболее информативными и достоверными.
Известны три наиболее значимых версии локализации Касахии, а именно:
• По версии Е. П. Алексеевой (1954) — Касахия охватывала северные склоны кавказского хребта от бассейна Малой Лабы до предгорий Западного Закубанья.
• По версии Л. И. Лаврова (1955) — Касахия занимала все пространство от реки Лабы до берегов Чёрного моря.
• По версии Н. Г. Ловпаче (1978) — Касахии охватывала верховьях Лабы и Белой.
В популярной литературе известны и другие, альтернативные версии локализации, в том числе и те по которым касоги вместе с кабардинцами помещаются в низовьях Дона, что и нашло своё отображение на старинных западноевропейских картах.


Кабарда, изображённая в Низовьях Дона на карте Исаака Массы
Но не только Нижний Дон может претендовать на прародину касогов. На эту роль как оказалось, может претендовать район Северского Донца, который в раннем средневековье обрёл статус экономического и политического центра салтово-маяцкой археологической культуры, известной под именами Русского каганата (Е.Галкина, «Тайны Русского каганата») или легендарной Русской земли. Развивая данную тематику, А.В. Пьянков, в своих работах; – «Народ Касоги и страна Каса (К этнополитической ситуации на Северо-Западном Кавказе в VIII-X вв.)» и «Касоги/касахи/кашаки письменных источников и археологические реалии Северо-Западного Кавказа», делает следующие выводы:
«На основании погребального обряда и инвентаря автором в содружестве с В.А. Тарабановым была выделена группа кремационных могильников VIII-X вв., компактно занимающая Западное Закубанье и район Анапы - Геленджика (кубано-черноморская группа кремаций) и аргументирована ее связь и общее происхождение с аналогичными памятниками бассейна Северского Донца (донецкая группа кремаций) (Пьянков, Тарабанов, 1998). Имеются серьезные основания связывать носителей кремационного обряда с касогами письменных источников и отрицать первоначальную кавказоязычность этого этноса (Пьянков, 2002).
Приведенные выше факты вполне допускают некавказское происхождение касогов, а их связь с населением Северского Донца указывает на тюркские или иные корни, ведущие в кочевую среду Хазарского (или Русского, - А.Л.) каганата….
Эта гипотеза позволяет по-новому взглянуть на этнические процессы происходившие на Северо-Западном Кавказе в прошлом. В частности, следует поставить на повестку дня вопрос о значительном участии степных народов Хазарии в этногенезе современных адыгов».
Анализируя всё вышесказанное мы должны принять к рассмотрению две версии этнической принадлежности касогов. Первая из них являясь официальной предполагает, что касоги это народ адыгского этнического корня. Правда, корректно обосновать эту версию не представляется возможным ввиду того, что никаких прямых свидетельств в пользу данной теории в природе нет, построена она исключительно на ономастическом материале, да и сами адыги никогда себя с касогами не связывали и этим именем не назывались. Что же касается алан и других народов Кавказа, которые в отношении кабардинцев и черкесов иногда употребляют этноним касоги, то ничего удивительного в этом нет. Ведь нет ничего удивительного в том, что современные казахи, сами себя называют казаками, т.е. именем, которое изначально принадлежало среднеазиатским сакам, народу скифского корня. Как кажется на Кавказе мы сталкиваемся с явлением того же порядка, когда древний этноним экстраполируется на народы и племена которые соотносятся с ним только по территории обитания и быть может по образу и укладу жизни. А коль так, то на равных правах с первой должна существовать и другая версия этнической принадлежности касогов, согласно которой они являются народом скифо-сарматского корня, и находятся в ближайшем родстве как с современными казаками, так и с царскими скифами (кай-саками) древности.
Если опираться на вторую версию, то тогда исчезают все недоразумения по поводу того, почему в древнерусской историографической традиции, не делается различий между кавказскими, днепровскими и донскими черкасами, и все они вместе взятые причисляются к российскому казачеству. Но в таком случае у нас есть все основания предполагать, что касоги, кашаки и Казахия, в исторической перспективе должны иметь прочные связи как со скифо-сарматским миром вообще, так и с царскими скифами – казаками в частности.
На первый взгляд данная проблема выглядит не такой уж сложной. Ведь хорошо известно, что территория Северного Кавказа на протяжении многих столетий являлась вотчиной скифов, которые оставили тому множество свидетельств. Когда же гегемония скифов была низвергнута, данные территории отошли во владения народов сармато-аланского корня, среди которых выделялись аорсы (росы) тяготевшие к низовьям Дона (Русской реки) и сираки (сиркасы), обитавшие в Прикубанье. От последних по всей видимости и произошли этнонимы черкасы и черкесы.
Что же касается таких народов как ахейцы, керкеты и зихи, которых в силу сложившейся традиции как правило причисляют к народам опять же адыгского корня, то в данном случае, как и в отношении касогов, никаких корректных и конкретных доказательств этому нет. В качестве примера выберем зихов, о которых энциклопедии пишут что это древнегреческое и латинское обозначение народов адыгского корня. Что же касается собственно греков и римлян, то они данной точки зрения не разделяли. Так Руф Фест Авиен, в своём «Описании земного круга», говорит: «Вблизи живёт суровое племя гениохов, затем зиги, которые некогда, покинув царства пеласгов, заняли ближайшие местности Понта.»
Сигизмунд фон Герберштейн, посол германского императора, посетивший Великое княжество Московское в 1517 и в 1526 гг., рассказывал, что там, где Кавказский хребет упирается в южный рукав Кубани, в горах жили Черкасы пятигорские или Чики(Chiki):
«… Этот народ, надеясь на защиту своих гор, не оказывает послушания ни туркам, ни татарам. Русские утверждают, что это христиане, что они живут по своим обычаям, ни от кого не зависят, исповедуют греческую веру, а службу церковную отправляют на славянском языке, которым главным образом и пользуются. Они по большей части смелые пираты. Спускаясь в море по рекам, которые текут с их гор, они грабят, кого попало, а особенно купцов, плывущих из Кафы в Константинополь …» (Сигизмунд фон Герберштейн («Записки о Московии». XVI в.))
Ну чем не казаки?!
По церковному преданию, св. апостол Андрей в 40-м году нашей эры проповедовал христианское вероучение среди горских народов: алан и зикхов. В “Церковной истории” Созомена Саламинского, при описании событий 323–439 гг., говорится о могучем скифском, а не адыгском народе, неподвластном Византии и имеющем богатую столицу Томис, где автокефальным архиепископом называется Феофил, родом скиф, а не адыг. Этот же город, находящийся на берегу Керченского пролива, упоминается у Феофана Исповедника и Никифора (Феофан Исповедник, 1980, с. 39-40/63; Никифор, 1980, с. 155/163). Первые данные о Зихской (Zhkcia, Zikcia, Zicia) епархии относятся к первой трети VI в., когда епископ Зихии Дамиан участвовал в работе Константинопольского синода 536 г. вместе с епископом Боспора Иоанном. Центром Зихской епархии было выбрано древнее приморское селение, южнее Фанагории, между протоками дельты Кубани, в устье р. Нечепсухо (окрестности г. Туапсе), получившее у греков наименование Никопсис (Гадло, 1991а, с. 94-96; Малахов, Пьянков, 1997, с. 48). Именно с ним церковь связывает легенду об апостольской проповеди в землях Восточного Причерноморья учеников Христа Андрея Первозванного и Симона Кананита. Этот центр упоминается в «Житии апостола Андрея Первозванного», написанного Епифанием Монахом, совершившим паломничество по местам апостольской деятельности святого, в 20–30-е годы IX в. Согласно «Житию», Симон Кананит был убит зихами в Никопсисе в 55 г. (Васильевский, 1909б, с. 268, 274-277; Лавров, 1959, с. 227; Гадло, 1991а, с. 102; Хрушкова, 2002, с. 46; Адаксина, 2004, с. 167; Сорочан, 2004в, с. 340).
После похода князя Святослава, Зихская епархия становится основным византийским христианским центром на Северо-Западном Кавказе. Основным населением епархии являлись росы и зихи, которые стремились превратить Таматарху в свой политический и духовный центр. В конце XI – начале XII вв. на Зихскую кафедру был возведен русский епископ, монах Киево-Печерского монастыря Никола (Николай) (Козловский, 1928, с. 17; Мошин, 1932, с. 49, 55-61; Гадло, 1991б, с. 10; Алексеева Е.П., 1992, с. 85; Нарожный, 1994а, с. 25; Кабанец, 2004б, с. 73-80), хотя и Зихская епархия и Русская церковь одинаково были подчинены Константинопольскому патриарху. Архиепископия Тмутаракани ((Ai arciepiskopai) ng ta` [Ta]matarca. ta` Matraca htoi Zicia) (Darrouzes, 1981, p. 346) стала абсолютно автономным церковным центром, который не зависел от греческого духовенства крымских городов. (Сударев Н.И. «Город Русия». Истоки русской государственности и христианства.)
Как кажется, вышеприведённые свидетельства способны самым лучшим образом подтвердить высказывание Сигизмунда Гербенштейна о том, что зихи и черкесы были народом скифского, а вернее славянского корня, исповедовали христианскую веру, службу отправляли на славянском языке, которым, главным образом и пользовались. А коль так, то мы имеем дело ещё с одним немаловажным фактом, способствующим установлению прочных исторических и этнических параллелей между русским казачеством XIV века с одной стороны и касогами с черкасами с другой. Остаётся лишь найти свидетельства того, что касоги, черкесы и зихи имеют прямые связи со скифами вообще и с их царской ветвью в частности.
Для этого обратимся к уже упомянутому свидетельству И. М. Дьяконова о том, что название касогов восходит к названию народа каска (касака), во II тыс. до н. э. обитавшего в том же регионе, что и современные абхазы, совершавшего набеги на Хеттское царство (север Малой Азии).
В энциклопедических справочниках о народе каска находим:
Каски, Кашки или Касаки — народность, засвидетельствованная в клинописных надписях древней Малой Азии. Обитали на Северном Кавказе и на северо-востоке Малой Азии. Также были естественной причиной расширения Хеттской империи севернее указанной области. Вероятно, каски вытеснили носителей палайского языка из области Палы.
Сегодня этноним «Каска» сохранился в языке осетин и используются для обозначения черкесов в виде слова «Кашкон», что вероятно указывает на преемственность современных абхазо-адыгов и древних «Каска». По неофициальной версии «каска», являются непосредственными участниками этногенеза российского и украинского казачества.
Лингвисты (Г. А. Меликишвили, И. М. Дьяконов) считают наболее вероятным, что язык каски был в родстве с языками абхазо-адыгской группы народов. Древне армянское Гашк' (Գաշք), древне грузинское кашаг, кашаки, византийское греческое Касахия, арабское кашак, древне русское косог — обозначение черкесов;
Большинство историков указывают - "по-видимому", язык каски (кашков) принадлежал к группе абхазо-адыгейских языков. По альтернативной версии язык касков был индоевропейским вообще и славянским в частности.

Каски на карте Дж. Санданчана. Париж, 1900 год
Во время царствования Тудхалии II (примерно 1430 год до н. э.), каски заняли руины священного города Нерик. Его наследник, Арнуванда I, вознес молитвы богам чтобы вернуть Нерик империи, он также упомянул Камамму и Цалпуву как города, некогда бывшими Хеттскими, но попавшие под власть касков. Арнуванда сделал несколько попыток подчинить касков и наложить на них дань.
Между царствованием Арнуванды и Суппилулиумы I записи Машат-Хуюка фиксируют, что саранча опустошила посевы касков. Голодающие племена касков вместе с восточными союзниками из Ацци-Хаяса и Исувы обрушились на Хеттскую империю и сожгли Хаттусу дотла. Вероятно, что они также сожгли другую хеттскую столицу — Сапинуву. Внук Суппилулиумы Хаттусили II в середине 1200 года до н. э. писал, что каски «сделали Ненассу своей границей» и что их союзники из Ацци-Хайасы сделали то же самое с Самухой.
В письмах из Амарны, Аменхотеп III писал царю Арцавы Тархунте-Раду, что «страна Хаттусы» уничтожена и далее просит послать ему несколько людей из племени касков, о которых он слышал. Хетты также причисляли касков к числу своих врагов. В конечном счете Тудхалия и Суппилулиума отвоевали Хаттусу. Однако каски продолжали оставаться угрозой. В одной из битв они выставили 800 колесниц.
Во время недуга Арнуванды II хетты беспокоились, что каски из Ишупиты и Камаммы могут воспользоваться разразившейся чумой в Хеттской империи. Командир хеттских войск Ханнутти выступил на Ишупиты, однако там он скончался. Ишупита осталась вне империи.
Брат Арнуванды и его наследник Мурсили II записал в анналах, что он подавил это восстание. В следующее десятилетие каски были активны в Дурмитте и в Типии, в стране Зихаррия околы горы Тарикариму, у горы Ашарпая на пути в Палу. Восставшие каски рассыпались по этим землям в виде разбойничьих шаек. Наконец Мурсили разбил по частям восставших касков. Однако каски объединились под предводительством Пиххунии из страны Типия. Пиххуния занял Иститину вплоть до города Зарисса. Мурсили все же разбил его и привел его как пленника в Хаттусу.
Мурсили перешел к оборонной стратегии, построив цепи приграничных укреплений. Но даже несмотря на это в начале 13 столетия, во время царствования царя хеттов Мутавалли II, каски грабили Хаттусу. Мутавалли перенес столицу в Тархунтассу и назначил своего брата, будущего Хаттусили III правителем северных земель. Хаттусили разбил касков во время отвоевания Нерика, и когда взошел на престол снова сделал Хаттусу столицей.
Но эти успехи, как и все предыдущие были временными. Каски как и много раз до этого, вновь и вновь вторгались в пределы империи хеттов, не давая последним закрепиться на отвоёванных территориях. Как и во времена блистательной Порты, хеттские императоры силой своего оружия смогли усмирить все могущественнейшие державы того времени. И Митани, и Ассирия, и Вавилон, и Египет вынуждены были смириться с амбициями своих северных соседей. Не смирились с ними только каски-казаки, которые как и много лет спустя были для империи самым страшным противником. И как тут не вспомнить слова Петра Озгоя, который успокаивал турецкого султана тем, что «…казаки испокон веку на Чёрном море буянят. Так было и во времена эллинов и во времена ромеев, и во времена предков турецкого кесаря…». Другими словами, ни для европейских дипломатов, ни для турецких правителей не было секрета в том, что казаки своими подвигами на море и на суше были известны испокон веку. Вот только для современных историков эти факты оказываются за пределами возможностей их ума и совести, а потому они с откровенным легкомыслием пытаются приписать историю и подвиги казаков другим народам и племенам. Вот откуда на самом деле выросла гипотеза о том, что каски, касоги, черкесы и множество других имён казачества якобы принадлежат адыгам. При этом практически полностью замалчивается тот факт, что самыми активными участниками этногенеза адыгов могли быть именно казаки. Но этот процесс начался лишь много веков спустя, после того как имя касков-касаков попало на страницы хеттских исторических хроник.
Хеттская империя пала во время бедствий 1200 года до н. э. (по альтернативной версии около 700 года до н.э.) и нашествия народов моря. Ассирийский царь Тиглитпаласар I записал в конце 1200 года до н. э., что каски и их союзники мушки активны в районах, бывших ядром Хеттской империи. Тиглитпаласар разбил их и каски исчезают из исторических источников. Когда сведения о территории Малой Азии снова появляются, территории касков оказываются заняты киммерийцами и армянами, а вся Малая Азия оказывается во власти скифов, которые создают в Закавказье своё царство и на много лет становятся гегемонами Востока. Как отмечено в сказании о Словене и Русе, их потомки, в тот исторический период «… Хождаху и на Египетъския страны воеваху, и многое храбрьство показующе во еллинских и варварских странах, велий страх от сих тогда належаше…».
Чтоже касается той проблемы, что с приходом скифов и киммерийцев имя касков исчезает из письменных источников, то эта проблема легко разрешается тем, что имя касков не исчезает, а заменяется именем скифов, т.е. именем под которым царские саки фигурировали у эллинских историков. Что же касается хеттов, то они не были знакомы с греческим этнонимом саков, а потому именовали представителей их царского рода касками-касаками или казаками. То есть их настоящим именем.


Как и в большинстве источников по истории казачества, читая энциклопедические данные о народе каски (касаки) мы в очередной раз натыкаемся на абсолютно голословные утверждения о том, что это народ адыгского корня. Термин «по-видимому», не может считаться научным, а потому мы вправе предположить, что каски-касаки, как и их ближайшие родственники касоги и черкасы, это народ скифо-сарматского корня, и имеет самое непосредственное отношение к этногенезу российского казачества. Мы уже высказались в пользу данной версии, но для того чтобы обосновать её нам необходимо извлечь из анналов истории необходимое и достаточное количество свидетельств способных доказать наше предположение. Данная, на первый взгляд совершенно неразрешимая проблема на самом деле имеет весьма незамысловатое решение. Просто необходимо посмотреть на сохранившиеся исторические данные открытыми глазами, а не через призму ложных научных догматов.
По установившейся в историографии хронологической шкале (к слову сказать, весьма далёкой от истины), пик противостояния касков-касаков с Хеттской империей, приходится на XIV-XIII в.в. до н.э., (что при вычете пресловутых тёмных веков, даёт VIII-VII в.в. до н.э. т. е. одну из дат исчезновения с исторической арены Хетского царства). Именно в этот исторический период, на северное побережье Малой Азии, как раз в том месте где себя впоследствии обнаруживают каски-касаки, высаживается десант «царских скифов», ведомый Плином и Сколопитом…
Римские историки Помпей Трог и Юстин к 3 веку нашей эры (Павел Оросий несколько позже корректировал их версию) на основе известных им источников утверждали следующее:
« В это время [– около 2050 или 1400 г. до н.э. - ] двое скифских юношей из царского рода, Плин и Сколопит (Сколопетий - у Оросия: П.З.), изгнанные из отечества происками вельмож (партией оптиматов из родной страны – у Оросия: П.З.), увлекли за собой множество молодежи, поселились на Каппадокийском берегу у реки Термодонта и заняли соседнюю Темискирскую равнину (по побережью Причерноморья – у Оросия: П.З.).
Там они в течение многих лет грабили соседей и потом были изменнически убиты вследствие заговора. Жены их, видя, что к изгнанию прибавилось сиротство, сами взялись за оружие и стали защищать свои владения сначала оборонительными войнами, а потом и наступательными. Они не хотели и думать о брачных связях с соседями, называя их рабством, а не браком. Представляя единственный в своем роде для всех веков пример, они решились править государством без мужчин и даже с презрением к ним; для того, чтобы одни не казались счастливее других, они перебили и тех мужчин, которые оставались дома, и отомстили за избиению мужей избиением соседей.
Но затем, оружием снискав мир, они вступают в половые отношения с соседями с целью предотвратить гибель своего рода. Если рождались дети мужского пола, они их избивали, а девочек воспитывали в одних с собой нравах, именно приучали не к безделице или обработке шерсти, а к оружию, лошадям и охоте. Причем выжигали правые груди девочек, чтобы не было помехи при стрельбе из лука; от этого они и получили название амазонок…» (ВДИ. 1949. № 1. С. 251).
Вероятно, в истоках, амазонки как продолжательницы отчасти традиций матриархата явно происходят из глубин палеолита. Женщины-воительницы типа Ио-Исиды фигурируют среди богоматерей и матерей первых царей самых древних государств. В эпосе амазонки известны задолго до Троянской войны, что гарантирует древность Плину и Сколопиту хотя бы от времен хеттов-хаттов. Среди первых хеттских царей-индоевропейцев, кстати, почти 40 веков назад известны Питхан и Анитта с именами, созвучными Плину и Сколопиту – и это еще один аргумент в пользу древности «скифских царевичей» (по Оросию).
Амазонка Орития (затем жена бога северного ветра Борея, жившего на горах Рипах – ныне частью Валдайских), узнав о том, что против ее сестер начата война и что похитителем [ее сестры Ипполиты] был афинский царь [Тезей-Тесей], «обращается с увещаниями к спутницам и говорит, что напрасно порабощен и Понтийский залив и Азия, если они будут открыты не столько для войн, сколько для грабежей греков». И это обсуждение геополитической ситуации, требующей как дипломатии, так и военных решений. Затем она обращается к скифскому царю Сагилу за помощью на том основании, что сами они (амазонки) — скифского происхождения; она выставляет на вид гибель мужчин (дружин Плина и Сколопита), необходимость защищаться, причины войны и тот факт, что, благодаря их доблести скифские женщины считаются не хуже мужчин. Увлеченный славой своего народа, Сагил посылает на помощь своего сына Панасагора с огромной конницей.

однако, перед решающей битвой с греками амазонки были покинуты своими вспомогательными войсками вследствие происшедшей ссоры и потерпели поражение от афинян, но нашли убежище в лагере союзников (скифов Скила-Панасагора: П.З.), с помощью которых возвратились в свое царство, не потерпев вреда от других народов. Данный эпизод из истории малоазийских амазонок свидетельствует о том, что они не были изолированы от скифского мира, а обитали в непосредственном соприкосновении со скифами царя Сагила и его сына Панасагора. Как видится на роль касков из хеттских манускриптов могут претендовать не только Плин и Сколопит, но и куда более многочисленные скифские роды, одними из представителей которых являлись скифы Сагила и Панасагора. Определённый интерес вызывает и тот факт, что донские амазонки, как и их малоазийские родственницы обитали в непосредственном соприкосновении с царскими скифами, т.е. с донскими казаками, что может свидетельствовать о некой традиции в организации скифского социума, а также о роли и месте женщин внутри его.
После Оритии овладела царством Пентесилея (примерно 1250 год до н.э.), о доблести которой во время Троянской войны среди храбрейших мужей, когда она пришла на помощь против греков, имеются веские свидетельства. После убиения Пентесилеи и истребления ее войска немногие, оставшиеся на родине, с трудом отбивая нападения соседей, влачили свое существование вплоть до времен Александра Великого» (ВДИ.1949. № 1. С.252).

Амазонки и сираки на карте нижнего Дона
Оросий об амазонках из родов Плина и Сколопита уточнял следующее.
Первоначально, у них были две царицы, Марпесия и Лампето (вероятные жены погибших: П.З.), которые разделили войско на две части и поочередно заботились о войне и оберегали родную страну.
По версии Оросия, покорив большую часть Европы (к западу от Танаиса-Дона) и захватив несколько государств в Азии (по сути, повторив деяния ранних скифов: П.З.), амазонки с вспомогательными отрядами, основав сами город Эфес и другие города, главную часть своего войска, отягощенную громадной добычей, отозвали домой; прочие, оставленные для защиты власти в Азии, с царицею Марпесией, подверглись нападению врагов и были перебиты. Но прекрасная Синопа (дочь Марпесии) возродила славу царства амазонок в Южном Причерноморье. И затем эти земли известны веками как земли касков. Мало кто здесь не вспомнит казаков и их жен. (П.Золин «Дипломатия Плина и Сколопита»).
В этот период времени на землях нынешней Турции южнее Касков начинает развиваться индоевропейская держава хеттов. Это уже не Плин и Сколопит, амазонки, над реальностью которых можно и ухмыляться. Это «каменная реальность истории», добротно отраженная хотя бы знаменитой книгой О.Р. Герни «Хетты» (Перевод с англ. Н.М. Лозинской и Н. А. Толстого. Послесловие В.Г. Ардзинба. Главная редакция восточной литературы издательства 'Наука'. М.: 1987 (По следам исчезнувших культур Востока). http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000014/index.shtml. http://annablaze.narod.ru/hett.htm и др.
(продолжение следует)